28.09.2008 в 22:47

Пишет  Савуша:

когда мне скучно, я пишу
тебе записки на салфетках,
о том, что вижу, чем дышу
на питерских трамвайных ветках.

О том, как дождь влюблён в Неву
с её улыбкою свинцовой,
о том, как грезит наяву
замёрзший ангел на Дворцовой.

О том, что голубь вновь сменил
Фуко под куполом собора,
о том, как у витых перил
прикованная спит Аврора.

О том, что Спас похож на сон
поэта или драматурга,
о том, что я давно влюблён,
в осенний образ Петербурга

---

"Couleur locale," - густо прокашлявшись молвил Горький Мелу Гибсону и Мелвиллу Бруку

,erfd букавы они букавы и есть. хоть а-ля латин, хоть а-ля эллас, хоть идиш, хоть глаголЬ. да и хрен с имя. имя то тож прихожее для лиц. а лица поганы, ибо от диавола душам дадены. одно радует, что не навсегда. прозит под крышами парижа, шепетоффки и... хацепетоФФки. кефиру выпью, право. осподи, спасе! на троех.

@музыка: Ritual by Nicola Conte

@настроение: где же кружка, ведьмина подружка?

---

"Это ж я", - признался Горький

Пишет  Столица Парижа:

12.01.2009 в 16:27

Thunderbolt
Какие препараты вы принимаете? Я тоже так хочу - чтобы чтить.
У вас была, простите, но мой моск способен осилить только заголовки в вашем дневнике.

URL комментария

---

"На что оно, счастье? - воскликнул Горький

Пишет13-й Апостол

СЧАСТЬЕ - это когда у тебя ничего нет и тебе ничего не нужно.

@музыка: "Боже, покарай Бриттанию!" в исполнении Хора мормонов Солт-Лейк-Сити

@настроение: нет

---

Хорошо пишет - изрек Горький

Пишет [J]Blueberry pie

Сегодня я прочитала: "У Героев никогда не кончается бензин".
Это рассказ о предусмотрительности.
Просто мурашки по спине от зависти.
У Героев никогда не кончается бензин... они обо всем думают заранее, заботятся. Они могут проехать всю дорогу собственной жизни и ни разу не испытать, как это - бензин закончился.
Мне ужасно хочется стать Героем, надоело быть Лягушкой, но этот фокус с бензином немного пугает.
Послезавтра в 6 утра автобус выплюнет меня на пустой вокзал, волнорез в штиль - ни одного человека минимум до 8 эй эм (у них даже лифт а такую рань не работает. Надо тащить все волоком).
Я буду помятая, с осыпавшейся тушью, с синими кругами под глазами, с пересохшими от кондиционированного воздуха губами, в тощем черном пальто и перекрученном шарфе. Я буду человеком, у которого определенно кончился бензин. А в моем затасканном чемодане (Господи, только не колесики, пожалуйста, только не ручка крепления к корпусу, - обмаливаю каждую лестницу в этом городе и в другом) - клубнелуковицы лилий в картонной коробке, бутылка шампанского и два махровых халата "как в Ницце". И пучок дохлых орхидей.
Места не хватает на полотенце, на какие-то дозаправочные мелочи. Руки приходится вытирать о штаны, чего-то постоянно не хватает, сейчас заквакаю.

Цукидзи.
Серия из 6 фото.

вжжжжих

@музыка: Brasilian Girls

@настроение: синдром холодного носа

---

... и Вождь на банке с супом 'Campbell'

Ну, кто я такой есть? Маленький поэт? Да нет же. Даже не помню, чтобы моя литературная деятельность принесла мне хоть копейку ощутимого заработка. Я из тех, кто говорит, что пишет для себя. Из тех, кого никогда не знают, а если и узнают, то совершенно случайно, разбирая обломки минувшей эпохи при строительстве далекого, как коммунизм, межпланетного космодрома. Где-нибудь на месте давно сгинувшего «голубого города». Знаете, были такие. Про них пел Эдуард Хиль. Такой советский певец. Он ни музыку, ни слов не писал. Пел, что напишут. Вот ему и написали: «Снятся людям иногда голубые города, у которых названия нет». И там еще было: «Мы на край земли придем, мы построим новый дом и табличку прибьем на сосне». И электрическое музыкальное сопровождение рисовало чуть ли не лунный пейзаж, в котором были по тексту вкраплены хвойные породы Сибири и ее необъятные просторы. Ну, теперь-то известно, что эти голубые города превратились в довольно скучные и однообразные Дювальевили, с одинаковыми улицами, зачухаными панельками, разбитыми тротуарами и узкой проезжей частью, по которой трясутся иномарки второй да и третьей свежести. Главное, что и не голубые города такие же. Ну, только что побольше и побестолковее распланированы. Но все вместе одинаково окружены вместо крепостных стен извилистыми рядами уродливых частных гаражей, ремконторами и промзонами. А между этим дерьмом донельзя разросшиеся кладбища с ярмаркой тщеславия в виде пышных и не очень надгробий. Тоска. Я видел много городов по пути с северо-востока на юго-запад и все, уж поверьте, одинаковые. Да, конечно, видел я этот космический железнодорожный вокзал в Самаре, но вокруг него все та же русская безнадега. А в Саратове, этом городе «образцовой санитарной культуры», я своими глазами видел, как сбрасывали с крыши типовой девятиэтажки какого-то несчастного. А на соседних в разброс и было это самое утверждение на гигантских транспарантах об образцовой санитарной культуре.
Вот с такими мыслями я и еду по России, чтобы попасть в город своего далекого детства, рядом с зелено-синим теплейшим морем. В городок с акациями и алычой, валяющейся под ногами, с домиками под шиферными крышами, похожими на старых мудрых черепах, с садами и виноградниками, со свежайшим морским ветром, который гонит первые опавшие листья прочь от ног случайного прохожего.
Впрочем, о чем это я?
И здесь появились промзоны с ремконторами. Выросли пятиэтажки на месте стародавних вишневых садов. Втерлись гаражи и какие-то ржавые ангары непонятного назначения. А чудный запах приготовляемых на летних кухоньках фаршированных перцев сменился миазмами выхлопных газов, краски и прочей строительной дряни.
- Та у нас усе щас строются, - радуют меня в летнем кафе переделанном из «Чайной» местные вечно промасленные рыбным жиром жители.
- Да, - я киваю головой почти сокрушенно. Мне это известно. В самых неожиданных местах появились магазины, торгующие цементом и шпаклевкой. Тут и там визжат разрезаемые на части стекла.
- А где робишь? – интересуются у меня здесь же за столом. Я вру:
- Пишу, знаете ли. Описываю сегодняшние дни.
- В газете, што ли?
- Та не, - пытаюсь я перейти на полузабытый в интонациях местный говорок и вру дальше, - я сам по себе. Я независимый исследователь.
- И шо плотют?
- Нормально. На жись хватает. Вот прыихав сюда.
- Так ты шо, месный?
Вздыхаю и говорю первую правду:
- Я здесь родился. Довольно давно. Иногда приезжал летом с родителями в детстве. Потом со своими уже детьми.
- Так у тебэ и дом тут е?
- Нэ, дома немаэ…
Это моя грустная история, схожая с тем, о чем поведал во время оно А.П.Чехов. У многих, причисляющих себя к интеллигенции россиян до черта подобных потерь, когда прозевали, проехали, просрали подобное наследие и не вернуть его уже никак. Потому что, как в моем случае, «нет доступа к рыбе». Местная рыба – не просто натурпродукт. Не геральдическая фигурка в местной символике. Это валюта. Судак, рыбец и таранка, вот их бы поместить на денежных знаках этого прибрежного королевства, смело плюющего на всякие нацпроекты и организованную на федеральном уровне борьбу с коррупцией. Свой дом я просрал. Вернее, полдома. А если быть точным, то половину этого полдома. Именно столько полагалось мне после смерти матери, которая владела нашим беленым известью одноэтажным строением вместе со своей родной сестрой, проживающей в городе Сочи. Удобства в огородике на три сотки, холодная водичка из-под крана во дворике, на который после обеда падает тень от выросшего рядом краснокирпичного магазина как раз строительных материалов. Когда днем сидишь в тени стены из красного кирпича невольно вспоминаешь и Pink Floyd, и West Berlin. Но от этого не легче. Старые кривые акации шелестят тревогой, безнадежно кивают анютины глазки. Спешат муравьи по песчаным тропинкам, а во дворе магазина опять режут стекла. Внутри домика полутемно, душновато. За пристроенной верандой почти квадратная комнатка в два окошка на улицу. А за нею еще одна с крошечной белой печкой, которую нужно топить углем или дровишками. Иначе короткую, но студеную южную зиму не пересидеть. Последнюю зиму мама и не пересидела. Оформила эти полдома за сто тысяч рублей, половину которых отослала в город Сочи и переехала по уговору на дожитие в однокомнатную квартирку зачуханной панельки на улице Ленина. Где и тихо умерла. Остался висеть на белой двери фиолетовый, как у волшебницы, летний зонтик да рядом с кучкой смета ненужная никому медалька Ветерана Труда. А на телевизоре смешная собачка, поющая при нажатии «merry cristmas, merry cristmas» и с маленькой ленточкой, пришитой к задней лапке – made in China. Вот и все.
Когда я приехал в последний раз, мамы уже не было. И дворика тоже. На его месте вырос еще один куб, только с синими евроокнами. Парикмахерская и автострахование разместились за ними.
- Так шо ж ты получаешь, а? – снова назойливо интересуются у меня подмасленные то ли южным солнцем, то ли местной рыбкой аборигены.
- Слишком много трачу, - отвечаю я отстраненно и гляжу по сторонам.
- Так, а ты Володьку не знаешь? – спрашивают меня.
- Володьку? Какого Володьку?
- Мартыненку. Вин же тоже пишэ. Поэт.
Поэта по фамилии Мартыненко я не знаю. А чем же он знаменит?
- Та ты шо! – удивляются мне, - вин и пишэ и спеваэт. У нас тут сидишки ево спродайут.
- Где? – машинально спрашиваю я.
- На базаре.
- Та не тильки на базаре, - добавляет другой, - вон Жорик же ш ездив у Москву и оттуда диск прийвэз.
- А, да-да. Ото было на прошлой недэли.
- Что ж он такое пишет?
- Та про жиссь, - отвечают мне.
- Но живэ вин крепко. Воны ж в прошлый год таку домину построилы. Шо не дай бох.
- Ага, в тры этажа.
Вот-те и маленький поэт. Вот-те и независимый исследователь. Вся моя отстраненность получила по-местному, по-простому, без предупреждений – под дых. И теперь вот мои собеседнички, закуривая любимые тут греческие сигареты «Прэзидэнт», глядят мне чуть ли не в рот. Ждут, «шо кажу».
- А дэжь вин жывэ? – спрашиваю я спокойно.
- Та к нему особо не пидойдэшь. Вин нэ любэ гостей. К нему там таки шишки приыжжайут… с Краснодару, з Москвы.
- С Челябы были, - добавляют и снова спрашивают, - а ты от Челябы далеко живешь?
- Далеко. Еще дальше. Ухтомск ближе к Красноярску.
- А-а-а… А вин вроде був там на гастролях. У том Красноярску.
- А где дом-то его? Хоть посмотреть, - тешу я последней надеждой свою зависть – может все-таки дом так себе. Может, преувеличивают мои случайные осведомители.
Мы берем еще по банке пива, вскрываем, отхлебываем и идем. По их словам, дом совсем рядом. Уже за углом видна его европейская красная черепичная крыша и высокий зеленый забор. Я смутно припоминаю, что было на этом месте раньше, далеко-далеко в моем детстве. Кажется, будка сапожника и рядом что-то типа конторки под огромной шелковицей.
- Тут ведь шелковица росла, я помню!
Но аборигенам про шелковицу ничего не известно. Они расплываются от послеобеденного жару и стоят никакие, мутно глядя на зеленый забор и черные кованые ворота, за которыми не слышно не звука.
Да, домик, домище не по хорошему ошеломляет. Тонированные, как экран сотового стекла за остриженной листвой полисада, обязательная крышка спутниковой антенны не самое-самое. Огромный в три этажа, не считая пентхауза, дом не хорош отсутствием жизни, запахов и движений.
- Словно, посольство, блядь, какое! – вырывается у меня.
- Та-а-а… - тянут мои собутыльники, ожидая еще возможного пития. Но я покидаю их. Не прощаясь и не оглядываясь. Ухожу или ноги сами меня уносят на ту странную уличку, где доживала свои серые деньки моя мама. Закопченная пятиэтажка, через дорогу открытый рынок с тряпьем от турецкого и китайского пролетариата. Какие-то забегаловки с шаурмой и шашлыками под местное винцо и назойливая музыка-«бумс» из рыночных подворотен.
Она занимала квартирку первого этажа и окна выходили как раз сюда, на «бумс»-роуд. Какой там, на хрен, Ленин! Его фигурка стоит далековато отсюда, на бульваре, примыкающем к парковой зоне. И стоит фигурка на постаменте, как две капли воды похожем на баночку из-под пива или, если помните о таком, из-под томатного супа «Campbell».
Я весь день болтаюсь по городу, прекрасно понимая, что меня гложет. Солнечный день. Шелест акаций. Все именно так, как в далеком детском сне, в котором мне показалось, что я заблудился. Именно здесь, на этой вот улице я ощутил невыразимую, наверное, собачью, тоску и – проснулся в слезах и всхлипе. Но мама была рядом, я слышал звуки ее присутствия, там, через комнату, на кухне. Хотя эта кухня и дом, и город были в четырех с лишним тысячах километров от того места, где я ищу следы сбежавших от меня навсегда детства и молодости.
- Валера?!
Я чуть не подпрыгиваю на лавке, увидев, как мне показалось, знакомое лицо вдалеке. Но нет. Это уже симптом оф юнивёрс – приближение старости и маразма. Мне иногда кажется, что я вижу тех и в том возрасте, который уже давно ими пройден. Как-то у одного мужчины спросил: «Ну а как Димка? В каком уже классе?» и мужчина с задумчивой поволокой глянул внимательно мне в глаза. «Что вы, Андрей Павлович, Димка уже два года как работает после института!» Ладно бы я не знал возраста Димки, да только я учил его на протяжении четырех лет.
Увы, вот такое у меня недомогание.
Валера, с которым мы расстались как раз на этой пресловутой аллейке, почти у ног Вождя на банке с томатным супом «Campbell», из моей жизни исчез всерьез и надолго. Я не видел его тридцать лет. А в то самое утро мы встретились на аллейке, чего-то там покурили, кажется, тогда были в моде кубинские, как сейчас греческие. Сыграли две-три партии в подкидного и в пьяницу, которые мой друг позорно проиграл, и расстались. Как теперь можно представить, навсегда. Мы не обменивались с ним письмами и не разыскивали друг друга через адресные бюро. Видимо, наши звезды рассорились между собой. Я приезжал в городок у моря, чтобы пожить у мамы, также точно болтался по нескольким уличкам, из которых собственно город и состоял, покупая газеты, попивая пивко за выставленными на щербатые тротуары пластиковыми столами. Разговаривал со случайными собутыльниками, знакомился с разведенками и потенциальными невестами.
Но вот проворонил Валеру, и не заметил появления новой суперзвезды.
А однажды мне привиделся Валера в автобусе, который вез меня прямо в Тинамри. Некто сидел впереди меня с такими же рыжеватыми волосами и профилем актера Ланового. Но как-то был этот товарищ в целом и общем мал и непохож на того Валеру, которого держал я в памяти. Я присматривался и так и этак… Но вот наш пыльный автобус уже вышел на ту самую улицу детства. Вот по леву руку Валерин двор и этот самый «Валера» даже не глянул в окно. Нет, не он. Это не он. А спустя годы и после этого, стал сомневаться. А может быть все-таки он? Ну что мне стоило присмотреться или даже вскрикнуть как сейчас – «Валера?!». А теперь я вскрикиваю и довольно часто. Конечно, это идиотская шутка. Но путь к ней был долог и мучителен. Шутки тоже плод долгих мучений.
- …тоже плод долгих мучений, - заявляю я, и на меня оборачиваются какие-то люди в очередной забегаловке. Здесь подают борщи и окрошку, а я мерно пью ледяную водку из пластикового стакашка, закусывая все благолепие пшеничной солеными огурцами, подрезанными для мелкой тарелки. Официантка, она же кассир, присматривается ко мне, как в знаменитом шукшинском фильме. Но так ничего и не вспомнила.
- Ты не местный?
- Местный?
- Жил на Таманской?
- Не жил.
- А учился в какой школе?
- Я учился в другом городе.
- А Серегу не знаешь с Розы Люксембург?
- Не знаю.
- А ты не матросил?
- Нет.
И как-то после этого потеряла ко мне всякий интерес. Ну да, вид у меня явно не местный, но и не богатый. Тут не любят американскую простоту во внешнем виде. Мужик может напялить футболку на выпирающий живот и неладно пошитые шорты на кривые полноватые ноги, но на крупном потном лице должны постоянно проблескивать золотом зубы. И так же тускло на запястье должны висеть золотые часы, показывающие не столько быстротекущее время, сколько свою непостижимую цену.
- А ты хто? – спросил у меня такой вот мужик мою подорожную.
Я не знал, что ответить. Народ тут не переносит закидонов в философскую сторону. Я молча налил ему сто. Он пить не стал, закурил мальборку и выдохнул нарочито мимо меня, но впритык.
- Ну и?..
- А шо не так? – неожиданно ответствовал я.
- Так ты шо, местный?
- Я здесь родился, но постоянно не жил.
- Так ты с разработок?
- Нет, из Ухтомска.
- А здесь хто е?
- Да нет уже никого. Я так приехал. Побродить по городу, в море искупнуться.
- Та шо то морэ! Оно погажено усе. Мы вон с Любкой у Сочи ездим, шоб хорошо покупаться. А тут шо?
- Родной город.
Он явно не понял, выдул как-то на автомате налитые мною граммы, затянулся, оглянулся и ушел не прощаясь. Так я и не выспросил его ни о чем.
Ночевать мне особенно было негде. Вернее, негде вообще. В частные гостиничные дома я не кинулся, а стемнело тут рано. В девять уже выколи глаз. Среди шумящих акаций я сидел то на одной лавке, то на другой, стараясь не попадать на глаза случайных компаний. Да, возраст уже не тот. Там верховодили темнобровые мальчики, подкатывающие на иностранных авто, и такие же девочки гомонили, не стесняясь дьявольских слов и определений. Громко смеялись, крушили бутылки, ухала музыка-бумс из колонок, резко тормозили новенькие тойотки. А я бесконечно курил и отпивал из горлышка уже вторую свою пшеничную, начиная с одиннадцати утра. Я пытался хоть по отрывкам бессмысленных разговоров наткнуться на какую-нибудь информацию сам не знаю, о ком и о чем. Наверное, это должен был быть знак, тот самый симптом вселенной, от которого уйдет пусть на короткое даже время горечь из души.
- Валера, ты шо!? – гаркнули в двух шагах от меня, но совсем на другого Валеру.
Валера достойно ответил, опять зазвенели бутылки. Какие-то девочки взвизгнули, и я вышел из тени.
- Ты шо тут!? – продолжали они орать друг на друга, пока кто-то из них не уперся локтем руки в мой живот.
- А ты шо тут? – гаркнули уже в мою сторону, нахально и бесцеремонно схватив за кусок линялой рубахи.
Я только сосредоточился, как почувствовал сладостный ветерок с запахом девичьего тела.
- Вы шо одурели? Це ж Володька! – и на щеке моей приземлился «чмок» нежных губ.
- Все хорошо! – ответил всем я, упирая на рокотание.
-Як Володька? То не он, - засомневался кто-то, продираясь ко мне поближе, но девочка, как висюлька уже обнимала меня надолго и крепко.
- Ладно, идем, - прямо в ухо напутствовал я и добавил для всех, - оставайтэсь, а мы вэрнёмся…
- Алка, ты шо, счас Артем подъедет!
Кто-то рванул ко мне сбоку, но я даже не выставил левую руку, так как нападавшего попридержали.
- Ты шо, це ж Володя! Володя ступай! Алена смотры!
В левую же руку вложили бутылочку Новороссийского пива, отдающего виноградом, и мы быстрым неровным шагом отправились по колдобинам вниз, к великой реке.

на фото знаменитые сараи во дворе Валеры и и прочия

@музыка: A Momentary Lapse Of Reason by Pink Floyd

@настроение: кратковременное помрачение рассудка

---

Ad Memoriam/IN VIA LIBERA

Пишет  Вахмистр Гро:

07.01.2009 в 20:08

- И марочка-то у вас тут с Энвером Ходжой, - грустно улыбнувшись, добавил товарищ Поляков.
- Да, это я так... У меня дома и Георгиу Деу-Деж есть.
- Хорошо, - таинственно произносит Поляков. - Хорошо... (Он закуривает и некоторое время молча ходит по кабинету. Слышно, как за окном грязно ругаются школьницы).

- А вот тут вы пишите в своем письме... Позвольте мне вам напомнить.

Товарищ Поляков раскрывает на нужной странице тетрадь, пробегает глазами и, сказав "угу", с выражением читает:

"Дорогой Палыч, я аж прослезился, читаючи твою заметку. Сижу читаю, зажав рукой калабас, и всё приговариваю: "Боже ж ты мой, боже ж ты мой..."

Всё проходит... всё... Алупка, серые в пыли дети ловят голубя, я в сапогах и джинсах вхожу в море. Вот гонят коров. Хлопает бич. "Вперёд, ёбаные твари!", - кричит пастух. - Пошли, вашу-мамашу, молодость моя Белоруссия!" Вот фотокарточки: "Алла Борисовна и товарищ Кондратенко в Центре Культуры ТГУ на встрече с Густавом Гусаком". Вот слесарь Гринчук, сотрясающий черное джанкойское небо бранью и, опять-таки гнилые крымские абрикосы, которые мы с Гринчуком собираем с земли в мою пилотку. А здесь репортёр Крончик, спешащий на очередное безумное задание. Куда спешит он? Что ждет его в конце пути? Кстати, та пелядь, что ты прислал мне на прошлой неделе была несказанно хороша! В особенности та, что была холодного копчения. Впрочем, я отвлекся.

Помнишь ли ты, Палыч, арбузные груди редакционной нимфы Аникиной, ту лавочку да высокое крыльцо да млеющую под северским солнцем корректуру? Столовую "обойма" (оловянные рожи соглядатаев, полуответственные номенклатурные каплуны, солянка и конфеты "Слами" на сдачу), женщину-редактора Шнайдер, портрет товарища Болеслава Берут на стене, помнишь? А пахнущего рыбой и тряпкой художника Яковлева, дарящего Шерстобитовой картину "Пушкин с половым членом на лице"? А опухшее от пьянства лицо корреспондента Куганова, брошенного обстоятельствами к депутату Волкову?

- Почему вы решили стать депутатом?, - торопливо спрашивает Куганов, и голос его дрожит от осознания собственного идиотизма, и очевидной несуразности происходящего.
- Я, - говорит Волков, - убежден, что только вместе, только сообща, мы сможем сделать нашу жизнь лучше. А тут и комманда подобралась...

...Мы с Крончиком сидим "под звездой" на лавочке и рассуждаем о подлинном, глубинном смысле явления "Хуй" - слово это накорябано тут же перед нами, на стене павильона. Перед нами пара баллонов с пивом, рыба "янтарная с перцем", "кириешки" и еще какая-то нехитрая снедь - все что так дорого человеку труда. Мы сидим и говорим о том, что всё это дело неспроста. "Хуй" - суть заклинание, мистический акт, призванный привлечь на свою сторону саму основу Жизни. По сути Бога..."

- Постой, - вдруг останавливается Поляков (Слышно, как в соседнем кабинете кто-то отчетливо сказал "Жопа"). - Что же это такое? Ведь Бог - есть любовь?
- Любовь, - растерянно отвечает Куганов.
- А хуй? - нервно вскрикивает Поляков и пепел падает на его желтые, начищенные до блеска, штиблеты. - Хуй - что, по-твоему, не любовь?!
- Э-м... в некотором ро...
- Хуй - значит, любовь! Бог! - потрясенный вскрикивает Поляков.

За окном внезапно темнеет. Ветер бросает первые тяжелые капли на полированную гладь стола. Придавленный парадоксальной глубиной открытия, Поляков тяжело дышит и, не мигая, смотрит куда-то в сторону. Слышно, как за шторой гудит и бьётся в окно шмель...

URL комментария

@музыка: Samba Pa Ti by Carlos Santana and Covyrjalotchka by Russian Folklore

@настроение: упасть бы, блин, в фонтан!

---

Кусочки Картин/IN VIA LIBERA

ДОВОДЫ О ВАЛЕРЕ

Встреча с возвратившимся с Украины троцкистом и изыскателем вольных дев Кугановым началась необычно. Я только вступил на первые метры квартала Победы после визита к брату, обследуемого местными ворочами на предмет стабильно высокой температуры в его тучном теле, как увидел идущего наперерез человека в потусклом френче с баллоном пива во руцех. Ну, конечно, то был Куганов, направляющийся на северо-восток (есть за ним такая слабость). И тут я увидел Аллу. Они, не будучи знакомы, прошли мимо друг друга, а я, чтобы спасти ситуацию, крикнул громко и хрипло:
- Валера!!
Куганова повело сразу, как перегоревшего робота: он сделал пару неровных шагов на месте, дернулся головой и, чуть заваливаясь вправо, повернулся примерно так на градусов шестьдесят девять. А Алла, увидев меня и думая, что это ее, Принцессу, приветствуют странным именем, покрутила пальцем у виска. Но мы сошлись в одной точке и все друг друга узнали без дополнительных слов. Хотя я мог бы сказать что-то типа:
- Вот, Ваше Высочество, троцкист Куганов. Все процедуры переносит довольно мужественно.
А Куганов смог бы только переспросить:
- Валера?..
Но я Алле только пообещал, глядя на пивной баллон, что скоро вернусь, и пошел с Кугановым в обратную сторону. А Алла пошла в одиночестве на жарку вечерних котлетов.
Из всех возможных мест мы с Кугановым выбрали скромную лавочку на автобусной остановке у забора детского концентрационного в смысле оздоровления лагеря. А поскольку образ Валеры последнее время упорно довлеет над всем остальным в Куганове, то вечер нашей случайной встречи свелся к неким прозрениям о Валере.
- Знаешь, - признался Куганов, - у меня такое мнение, что Валера нас уже пережил и существует как-то самостоятельно между нами. Где-то рядом с тобой, его знавшим когда-то, и мною, узнавшем о нем от тебя.
- Это похоже на зарождение новой религии, - изрек я, озабоченно думая, где бы стрельнуть закурить, - или, как минимум, на появление нового посланца с небес. Ведь нас двое, собравшихся во имя его…
Куганов задумчиво отпил из баллона. Я же осознавал свою вышнюю значимость. Ведь я когда-то лицезрел Валеру, как нынче Куганова. И он делил со мной рыбу и хлеб. Да и пиво тоже.
- Я его на самом деле искал, - признался Куганов о своих происках на Украине. Кроме того, он поведал все, что знал о Валере, украинским девам. А в Петербурге, стоя перед невозмутимым сфинксом, снова воззвал:
- Валера!! – чем основательно напугал мимо проходившую бесхозную бабушку.
- Никто не знает всего про Валеру, - выложил я очередную сентенцию, а Куганов добавил:
- Эта история не имеет конца?
- Вполне возможно. Ведь до сих пор многое непонятно. И само место нахождения Валеры нам неизвестно.
Тут на меня нахлынули воспоминания, и я начал очередной рассказ про последнюю с ним встречу.
- Это был, наверное, 76-ой год. В день летний, но облачный. Валера уезжал вроде бы в Краснодар. Куда-то учиться. Но перед отъездом мы с ним пошли будто бы на бульвар, где вечером собираются проститутки. А утром там никого. Только в самом конце на банке из-под консервов стоит местный Ленин.
В этот момент Куганов слегка поперхнулся пивом.
- Да, так вот мы стали курить и играть в карты.
- В очко? – предположил Куганов.
- Ну. Что ты. Валера был как дитя и очень любил играть в пьяницу. А было ему тогда лет девятнадцать.
Я замолчал. Как передать ту атмосферу далекого навсегда ушедшего дня. Шелестят акации, рядом через кусты видна оживленная улочка, по которой снуют домохозяйки с рынка на рынок, едут переполненные автобусы на пляж, голосят дети. А мы в тиши этой аллеи словно прощаемся со своим детством, с тем, что от него осталось – колода засаленных карт, запах сожженных трав. Дурацкая игра. Сигареты с трудной затяжкой. Случайные слова, которые я уже не вспомню. О чем мы могли тогда говорить? О том, что еще как-нибудь перекинемся в пьяницу. И все. Какие еще варианты?
- У него были родственники в Краснодаре?
- Нет, - ответил я. – кажется, он снимал там комнату.
- А на кого он учился?
Я хотел сказать, точно не знаю, но сказал, что точно уже не помню.
- Но вообще-то, - продолжил я с важностью момента, - он вроде закончил театральное училище где-то на юге. Может быть, в Симферополе или в Ялте. Во всяком случае, на нескольких фотографиях видно, что он участник каких-то спектаклей или просто этюдов.
- А где эти фотографии?
- Они все исчезли. Подозреваю, что моя маменька их выбросила.
- А как он выглядел на фотографиях
- Ну, он в таком грубом гриме и с налепленным горбатым носом в роли Мефистофеля.
Куганов издал какой-то горловой вскрик.
- На другой - Валера в форме советского солдата, а за ним топчутся, в таких же формах девы. Видно, что шагают на месте, заднего плана нет, значит идут по сцене.
Мы продолжаем пить пиво, глядя на подходящие к нашей лавке автобусы. Эти-то едут не на пляж. У нас в городе пляжей нет.
- А потом? – вопрошает Куганов, - что было потом?
- Больше я Валеру в своей жизни не видел. Он почему-то не приезжал в городок у самого теплого моря в дельте великой реки. А я по памяти детства, словно по карте, разыскал дом его дядьки.
- И что?
- Ну, ты знаешь, как на юге говорят. «О цэ ж Андрэйка! А дэ ж ты счас, Андрэйко, живэшь? Ааа, о так значе. Дэ Валера, спрашиваш? А бис ёго знайэ! Да нэ. У нас адрэс е. вин же ж в Керчи живеть. Лида, а де ж адрэс ты записувала?» они ищут адрес по каким-то растрепанным блокнотам, по ящичкам в шкафах.
- Находят?
- Да.
- И где он?
- Адрес я потом переписал в форзац железнодорожного атласа, который всегда брал с собою в поездки. Но вот где сейчас этот атлас – не скажу. Не знаю.
- А что он делал в Керчи?
- По словам дяди, снимал комнату. (Куганов опять издает горловой какой-то шаманский всхлип). Пьянствовал. Дядя и хотел, чтоб я ему написал. Чтоб спасти от пьянства. «Та вин же ш вином, вином там крэститься каждый день. Напиши, шоб бросив пить, Андрейко!». Но я не помню, писал ли я ему в Керчь. Во всяком случае, ответных писем из Керчи у меня никогда не было. Кроме одного.
Куганов насторожился.
- Но не от Валеры!
Куганов лезет в видавший виды Киева и Николаева походный свой френч и достает черную табакерку с нюхательным составом. Он всасывает через трубочку от шариковой ручки изрядную дозу и сидит какое-то время нахохлившись, безмолвно. А я потягиваю пивко. Потом он бурно расчихивается пару-тройку раз. Привлекая внимание немногочисленных пассажиров из подъехавшего автобуса.
- All right now, - говорю я им всем.
По выражению лиц они напоминают мне имя одного из латиноамериканских диктаторов – Даниэль Одубер. Точно, все – Одуберы!
Автобус отходит, видимо, точно по расписанию.
Дальше я вспоминаю Валериного дедушку Сидора, в сарае которого мы высиживали самое жаркое время суток. Мы бесконечно налистывали двухтомную энциклопедию сороковых годов издания, изрядно покушанную то ли мышами, то ли крысиным племенем. Находили портретики Мао Цзе Дуна и других руководителей соц.лагеря, попавших уже в годы нашего детства в стойкую политическую немилость от наших руководителей партии и государства. А под вечер с рыбзавода заявлялся и сам хозяин сарая дедушка Сидор, неизменно пахнувший местным мужским ароматом – рыбой, вином и потом. К этому добавлялся резкий резиновый запашок – дедушка всем видам обуви предпочитал резиновые галоши на босу ногу. Бабушка Надя в дом его не пускала. Во всяком случае, не дальше пристроенной ко двору веранды, брала у него из брезентовой кошелочки означенную рыбу и отправляла дедушку до сарая – очухаться.
- Вот, Валерчик. – говорил дедушко, глядя на нас добрым взглядом пьницы из-под приспущенных век, - читайте ту циклопэдию. У ней усё от «а» до «бе»…
После этого мы сгребались, а он заваливался на топчанчик и засыпал до позднего ужина: в сумерках баба Надя несла ему свежеподжаренную с баклажанцами и укропом рыбину.
- Вот! – неожиданно вскрикнул я, - Ну, конечно!..
- Что?! Что!? – возопил Куганов.
- Когда я возвращался из Петербурга, - взволнованно продолжил я, - в вагон, в Москве, зашла какая-то тетка с баулом, присобаченном на тележку. Под глазом фингал, морда заплывшая в потреблениях горячительного уже далеко!..
- Ну!? – кричит Куганов, шалея от нетерпения.
Я отпиваю жадным глотком пожалуй почти стакан и отрыгиваюсь.
- Вот она-то в копейку была похожа на дедушку Сидора!
Еще один поворот сюжета Куганов встретил громким чиханием, после которого сложенным, как государственный флаг, платочком стал утирать запачканный коричневым табаком нос. Вместе с чихами из Куганова вышли какие-то силы и он пытается сосредоточиться.
- In Valera we trust, - произносит он сдавленно и задумчиво. Ему вспомнилась недавняя украинская ночь.
- Ливень был страшный и нас с приятелем подобрал какой-то хмырь на внедорожнике. «ну и куды вас доставить?» Мы говорим – все равно. Лишь бы не под дождем. Тут он по громкой связи звонит кому-то и произносит «Валера?» и «шо робишь?». «Та нихуя, - отвечает тот, - рибу ем». «Слухай, - говорит он, - тут двум пацанам ночлех не устроишь? Вони аж из Сыбири, автостопщики.» Пауза, и тут я совсем для себя неожиданно кричу «Валера!?». Пауза. И после этого, тот на другом конце говорит: «Та гони их нахуй и едь ко мне. Пива лучше попьемо». Хмырь у меня интересуется: «Ты шо, знайэшь Валеру?» Я пожимаю плечами, он нас высаживает у какого-то кустарника и уезжает.
- Промокли? – интересуюсь я.
- Та мы уже были мокрые. – уточняет Куганов с легким южным акцентом.
Мы умолкаем оба, потому что уже очевиден еще один баллон с пивом и за ним нужно идти в ближайший от нас минимаркет.
Я сбрасываю в загоревшие даже ладони Куганова несколько бумажных купюр и напоминаю про сигареты.
- Да и закусить не мешало бы, - напутствую я Куганова, а он уходит озабоченным шагом

@музыка: Girls Aloud а я с имя

@настроение: есть, но не у меня

---

Кусочки Картин/IN VIA LIBERA

... ИХ МНОГО В МОЕМ ПОДСОЗНАНИИ. помните, как тот же чеховский персонаж зловеще и равнодушно почти шептал: "Уж больно много их развелось..." ВОТ-ВОТ!





Появляются Поэт и Почтальон. Оба пьяны с ночи.
Почтальон: Может зайдем сюда?
Поэт: Снова вечер впустую.
Почтальон: А ты чего предлагаешь?
Поэт: Редакция «Газеты» сочла мои стишки слишком плачевными…
Почтальон: Хватит об этом. Пойдем.

…Второй полицейский (Каю): Послушай-ка, парень!
Кай идет к столу.
Советник Волкофф: Меня занимают другие дела.
Кай (стараясь угодить): Что прикажете?
Советник Андре (Волкоффу): Что у вас в папке?
Первый полицейский: Бутылочку лимонадо.
Советник Волкофф: Так. Пустота.
Второй полицейский: Неплохо бы гренок.
Кай, поклонившись, удаляется на кухню. Сталкивается с Гердой, спешащей к Волкоффу.
Первый полицейский (тихо): Эти советники ни черта не делают.
Советник Волкофф (Герде): Благодарю. (Оглянувшись на полицейских) Что делают здесь полицейские?
Второй полицейский и Советник Андрэ (почти одновременно): Они наша опора.
Герда: Ваш кофе. Ваш Лимонадо.
Первый полицейский: Меня не устраивает только жалование. Тридцать пиастров – это же чепуха.
Второй полицейский: А ты бы сколько хотел? Ишь ты, хитрец!
Первый полицейский: Ну, 80 – 70! Хотя бы 60…
Герда: Ишь ты, хитрец! Я за молоком не ходила.
Советник Андрэ: Значит, Кай обманул меня. Вот паршивец.
Советник Волкофф: Послушайте, у вас есть гренки? Неплохо бы гренок.
Входит Кай.
Кай: Вот ваши гренки!
Советник Волкофф: Вы отличный работник.
Второй полицейский: Эй, наши гренки?
Кай: Сию минуту, господин Второй полицейский.
Советник Андрэ: Разрешите попробовать.
Герда (отвесив подзатыльник Каю): Зачем ты соврал советнику Андрэ?
Советник Волкофф: Пожалуйста, но только один хлебец. Иначе я не наемся.
Советник Андрэ: Разумеется. Я утром съел куриную лапку.
Герда: Да, ладно. Думаешь, распогодится?
Кай: К обеду снимем рубашки. (уходит на кухню).
Герда: Где эти чертовы бабушки?
Второй полицейский (почти одновременно): Где эти чертовы гренки?
Входит бабушка Натали, сталкивается с Каем.
Бабушка Натали: О, Кэй! Можно кусочек?
Кай: Пожалуйста, но только один кусочек. Иначе он не наестся.
Бабушка Натали: Разумеется. Я утром съела куриную лапку. Еще вот выпью кофе. Герда на кухне?
Кай (поднося гренки Второму полицейскому): Ушла за молоком.
Второй полицейский: Наконец-то.
Бабушка Натали: А ты, засранец, разносишь хлебцы?
Кай (гогоча): Я – беременный!
Первый полицейский: А ну катись от стола подальше, гомосек!
Бабушка Натали: Добрый день, господа советники.
Советник Андрэ: Здравствуйте, бабушка Натали. Как поживаете? Как дела кафе?
Бабушка Натали: Ничего, слава богу. Хочу купить мотороллер для фруктов.
Советник Андрэ: Я вам помогу. У меня есть на примете (встает). Целую вашу ручку. До свидания, советник.
Советник Волкофф: Куда вы теперь, Андрэ?
Советник Андрэ: В сенат, разумеется. К обеду снимем рубашки.
Бабушка Натали: Да, сегодня еще распогодится.
Советник Волкофф: Сударыня, хм…, а сколько вам лет?
Бабушка Натали: Хо-хо. Я молодо выгляжу.
Советник Волкофф: О, да! То есть, я хотел спросить, чем вы занимаетесь ночью? Я заметил, что вас по утрам не бывает.
Бабушка Натали (растерянно): У меня дела… в сенате. Я – беременная.
Советник Волкофф (строго): Вам надлежит заниматься только своими делами. Вы не должны быть беременной.
Бабушка Натали: Что же мне делать?
Советник Волкофф: Это я узнаю… в сенате. По-видимому, вам надлежит разводить розы. Ну, готовить цветочный отвар. Носить коричневый чепчик.
Полицейские встают и зевая выходят на улицу, залитую солнцем или дождем.
Появляется Герда.
Герда: Бабушка, привет.
Кай убирает со столов, напевая под нос с грязной посудой.
Бабушка Натали: Умница, ходила за молоком?
Герда: Нет.
Бабушка Натали: Мне это Кай сказал. Кай?
Кай усмехается.
Герда: Вот скотина. Ну, погоди!
Кай: Беременная! Беременная наркоманка!
Герда запускает в него кружку.
Советник Волкофф: Что за ерунда! Прекратите сейчас же!
Бабушка Натали: Дети! Дети!
Кай: Убью, потаскуха!

Занавес закрывается и открывается.

По радио звучит жизнерадостный маршик, после чего следует сообщение по поводу закрытия газеты «Газета». В кафе только Советник Волкофф и Бабушка Натали. Он ее допрашивает.
Бабушка Натали: Нет, не состояла.
Советник Волкофф: Не полагалось ли вам жалования от каких-либо нелегальных организаций?
Бабушка Натали: Не понимаю, что вы имеете ввиду…
Советник Волкофф: Вы прекрасно все понимаете. Ядавно занимаюсь вашей деятельностью. В этой папке…
Бабушка Натали: Господи, да какой же деятельностью!?.
Советник Волкофф: Каждому надлежит заниматься только своими делами.
Входит Ворон.
Ворон: Всем добрый вечер. Слыхали?
Советник Волкофф: В чем дело? Кто вы?
Ворон: Ограбили мясохладобойню. Вывернули все лампочки и…
Советник Волкофф: Позвольте, в городе всего одна мясохладобойня, и она принадлежит мне!..
Ворон: Значит, ограбили вас.
Бабушка всплескивает руками.
Советник Волкофф: Меня? Здесь?! В кафе?..(Бабушке Натали) Мне понятно! Этого следовало ожидать. Вы мне за это ответите!
Бабушка Натали: Да при чем жжем здесь я?
Советник Волкофф: Полиция!
Ворон: Вы не волнуйтесь.
Советник Волкофф: Молчать! Полиция. (отходит к дверям)
Бабушка Натали: Чертов дурак. А ты тоже, Ворон! Как вы меня измучили!
Ворон: Полиции здесь и в помине нет.
Советник Волкофф: Негодяи. Куда они исчезают?
Советник Волкофф подходит к телефону.
Ворон: Вы позвоните!
Советник Волкофф: Куда?
Ворон: В сенат попробуйте.
Бабушка Натали: Хотите есть?
Ворон: Нет, я съел куриную лапку утром. А где дети?
Бабушка Натали: Ушли за молоком.
Советник Волкофф в нерешительности дотрагивается до трубки. Телефон звонит. Машинально снимет трубку.
Советник Волкофф (раздраженно): Да? Черт побери (Бабушке Натали) спрашивают, есть ли у вас сосиски!
Бабушка Натали (вскакивая): О, сейчас приготовлю.
Советник Волкофф: Сейчас приготовлю!.. тьфу (бросает трубку).
Кай и Герда тянут бидон.
Герда: Привет, Ворон!
Ворон: привет, Герда! Как дела?
Герда: У нас как всегда. А ты, я слышала, остался без газеты?
Ворон: Да, «Газету» закрыли. Но чепуха.
Герда: Ты молодец, не падаешь духом. А что это с советником Волкофф?
Ворон: Его обокрали.
Кай: Где? Здесь, в нашем кафе?
Ворон: Представьте себе. Вывернули все лампочки на его хладобойне и…
Влетает Ворона..
Ворона: Привет!
Советник Волкофф (по телефону): Куда я попал? В морг? Черт бы вас всех побрал!..
Кай: Ну, как поживаешь, Ворона? Газетку-то вашу прикрыли.
Ворона: Пускай. Мы будем бороться!
Кай: Ну да, конечно.
Ворона: А что?
Ворон: Успокойся, дорогая. Здесь поедим сосисок.
Ворона: Мы же утром ели курятину.
Ворон: А теперь попробуем сосиски.
Герда: У нас еще гренки есть.
Кай: Куда это звонит Волкофф?
Ворон: В полицию, но попадает все время в морг.
Советник Волкофф: Черт бы вас побрал! Не поднимайте трубку!
Ворона: Чего ты смеешься, Кай?
Кай: Я – беременный.
Получает очередной подзатыльник от подоспевшей Герды. Хочет ответить пинком. Входит Бабушка Ли с чемоданом.
Бабушка Ли: Кай, негодяй, опять дерешься!
Все: Добрый вечер, бабушке Ли?
Бабушка Ли: Здравствуйте, здравствуйте. Я хотела купить рыбу, но по случаю приобрела этот чемодан.
Все одобрительно кивают.
Бабушка Ли: Он даже с какими-то вещами внутри. Так что можно прямо сейчас собираться…
Ворон: Куда, Бабушка Ли?
Бабушка Ли: В сенат, конечно же.
Советник Волкофф: Я не виноват, что у вас общий номер! У меня украли все лампочки! А у вас? Что?! Куча мертвецов? Кто такие?! Сенатоы?...
Бросает трубку.
Бабушка Ли: А где же бабушка Натали?
Герда: Она видимо готовит.
Кай пробует молоко втихомолку.
Советник Волкофф: Это неслыханно.
Кай поперхнулся.
Ворон: Что случилось?
Советник Волкофф: Какие-то мерзавцы перестреляли сенат. Демократия в опасности. Мы на краю пропасти. Полиция.
Ворона: Вот это да!
Ворон: А по радио марши вертят.
Советник Волкофф: Вы мне за это ответите.
Герда: Негодяй! Ты выпил все молоко (вцепляется в волосы Каю)!
Кай (верещит): Я – беременный.
Бабушка Ли и Бабушка Натали выходят из кухни.
Бабушка Ли: А вон и мой чудесный чемодан.
Бабушка Натали: Почему вы опять кричите?
Герда: Он выпил все молоко ( под ее указательный палец попадает не Кай, а проходящий Волкофф)!
Советник Волкофф (Бабушке Натали): Мне нужно пройти на кухню.
Бабушка Натали: Зачем же?
Советник Волкофф: В стране переворот. Мне нужно увидеть короля. Я хочу воспользоваться вашим черным ходом.
Бабушка Натали: Вы снова меня допрашиваете, Волкофф?
Бабушка Ли: Кай, паразит, долго ты будешь издеваться над нами?!.

Появляются Поэт и Почтальон. Оба трезвы как стеклышки.
Почтальон: Может зайдем сюда?
Поэт: Снова вечер впустую.
Почтальон: А ты чего предлагаешь?
Поэт: Редакция «Газеты» сочла мои стишки слишком плачевными…
Почтальон: Хватит об этом. Пойдем.

@Андрей Стаглин

@музыка: па-де-де, пожлста... можно любое, плизззз

@настроение: хочу покушать куриных лапок

---

пишите, пишите/IN VIA LIBERA

30.10.2008 в 23:15

Пишет  Ребенок:

Просто так
Ветхий покосившийся забор. Скрипучая калитка, болтающаяся на одной петле. Двор, заросший крапивой. Старый бревенчатый дом по окна вросший в землю. Над крыльцом ржавая вывеска на которой с трудом можно разобрать надпись:
"Ромашкино. Дурдом."

>URL записи

---

УВЫ/IN VIA LIBERA

наблюдения от избранных мною авторов совсем на другом сайте. славно, что родителей хотя бы удивляют подобные открытия. иные продолжают свято верить в то, что их дите так и строит "очень правильно, четко и грамотно" свою речь в реальной жизни. увы, господа. увы.


- Ну же, камон, детка... Гони милуня... @лять!!! Куда претесь, уроды?! Давай, давай,
детка!... Уау! Уау!! Да йопаная... - то шепчет, то напряженно стиснув зубы мычит, то
восклицает мой семилетний племянник, играя на компе в "гонки".
Не могу не вспомнить родительское собрание в их 1Б пару недель назад, когда учительница,
прохаживаясь по списку учеников, о нашем выразилась "Очень правильно, четко и
грамотно построена речь".
- Ааааа!!! Йааа первый!!! Сссукаааа... Я первый!!!
Эмоции-с.

(основано на реальных событиях только что у меня дома)

@музыка: Slade "Nobody's Fool"

@настроение: смешное

---

M, Alice In Wonderland/IN VIA LIBERA

ЗЛОБА В СТРАНЕ ЧУДЕС – 1884 год. *RONDEAU Movimento de Condamin, Monaco

Черно-белый немой кинофильм, поставленный Энди Стэглиным по собственному сценарию на мотивы ненаписанной А.Толстым сказки про Деревянного Франкенштейна.
Фильм создан на студии Rondeau Movimento de Condamin. Продюсер Питер Блоу (Peter Blow).
Роли исполняют:
Папа Карла (какого Карла?) – Энди Стэглин
Джузеппа - Алекс Легран
Валентино Буратино - Энди Стэглин
Алиса - Хэйли Миллс
Ду Ремар - Дэнни Валера
Каррабас - Алекс Легран
Базилио - Макс Флешман
Мэлвин - Мэлвин МакКей
Император - Зиг Полякофф
Арлекина - А. Мэри Кейн


• УЛИЦА ЗАДНИЦЫ: Джузеппа и Папа Карла (какого Карла?) – хитры, скучны, безобразны. Унылая встреча. Скупые слова. рваная мелодия из какой-то харчевни. Безносая старуха на углу торгующая косточками от слив.

• КАМОРРА ПАПЫ КАРЛА (КАКОГО КАРЛА?): - ) стылость и пыль. Обтерханная сухая мёбель. Картина с глупейшей рожей. Пустой разговор. Груда каких-то картонок. Гнусные книжки Ламартина. Намерение Папы Карла (какого Карла?) пройтись до «Газеты».


• «ГАЗЕТА»: - какой-то пьяный угар. Алиса в черных чулках орет, задрав ноги. «Долой Манчжоу Го!». Поселяне и поселянки дикуют и ржут. Кое-где портретики Буратино.


• «ТРАНСИОРДАНИЯ»: - пробита насквозь клопами. В плюшевых нумерах, в духоте пьяный Каррабас насилует Арлекину. «Only women ble-e-ed!». Ворох загаженных нижних юбок.


• НА ПРУДАХ РИО ДЕ ОРО: - императорская строгость и ласка. Ду Ремар и Тортилья. Куча полудохлых комарей.


• КАМОРРА ПАПЫ КАРЛА (КАКОГО КАРЛА?): - Папа Карла (какого Карла?) плачет и пьян. Алиса гадко смеется. Джузеппа совсем одурел – на свет не реагирует. Папа Карла (какого Карла?): «Где же она, революция?» Икают. Кто-то дает дрозда. Свет гаснет. Картонки падают. Звякает телефонт.


• ХАРЧЕВНЯ ТРЕХ ЧЕБАКОВ: - Алиса любит Базилио. Базилио достает пиастров. «Буратино Превыше Всего!» Поселяне и поселянки рыгочут. Алиса продается Базилио. Буратино сжигает тряпки. Где-то рыщет полиция страдале.
• ДЕВЯТАЯ ПЕКАРНЯ: - полиция галопом рыщет по бубликам. Толпа требует хлеба. У хозяина надорвана борода. Бьют стекла. Чьи-то ноги. Гудят.


• АРЛЕКИНА И ДРУГИЕ: - в обшарпанном нумере, в полуподвале с решетками. Шьют, перешивают костюмчеги, плачут. Рвань, дрянь, туберкулетина.


• БЕЙ СВИНЕЙ! – полицейские гонят толпу любителей хлеба. Тут же разлетаются и парят старики, женщины, дети. Базилио едет мимо в обшарпанном драндулете. Алиса сидит рядом вниз головой.


• КОТТЕДЖИК МЭЛВИН: - прозрачный халатег Мэлвин. Музыка патефонта. Буратино читает стишки. Маменьки плакают. Где-то вдали грохот пушек. Базилио следит и гадит в кустах.


• ПОГРОМ В «ГАЗЕТЕ»: - ( полиция страдале продолжает террор. Толпа бежит сквозь «Газету». Наводят новый порядок. Кого-то подвесили за ноги.


• СТРАНА ДУРАКОВ ЧЕРЕЗ ДОРОГУ: - между мойкой и помойкой. Жестяные крыши. В ночи громыхает радио на столбе. Вещает министр Ду Ремар. Призывает к спокойствию и согласию. Ничком спит Буратино. Воют коты и собаки.


• ВОПРОС О ФРАНЦИИ: - император Легран запрещает Францию. Министры говорят кто что может. Рядом стреляют. Смачно подымается Каррабас. Крутит дулю. Ду Ремар лишается чувств. Императора сводят под руки. Черные флаги.


• КАБИНЕТ КАРРАБАСА: - бьет кулаком по столу. Министры меняются, жмурятся. Угрожает, требует и орет. Рвет бумаги. Полицейские за дверями играют в карты. Базилио ждет приема. Алиса с подбитым глазом бредет вдоль фонтанов. Мимо катит Тортилья.


• ЕЩЕ ОДИН ПОГРОМ «ГАЗЕТЫ»: - снова снуют полицейские. Пьяный Папа Карла(какого Карла?) у стенки. Облава. Базилио шманает у всех по карманам. Поселяне и поселянки подавлены. Гремят барабаны. Аресты каких-то зеленых.


• КАМОРРА ПАПЫ КАРЛА(КАКОГО КАРЛА?): - Алиса спешит по городу. В каморре насилуют Джузеппу. Полиция роется в пыльных картонках. Листает и рвет гнусные книги Ламартина.. пожирает каменные сухари Папы Карла (какого Карла?) Сам в кутузке. Ропот среди поселян и поселянок.


• ГОЛУБАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: - снова реет Буратино. Бьют стекла. Звякает конка. Клеют афишки и прокламации. Арлекина идет на панель. Алиса заседает в какой-то Комиссии по драным чулкам. Папу Карла (какого Карла?) шпыняют из карцера в карцер. Базилио пьяный в дуплет спит в городском фонтане. Снимают черные флаги. Рожи в больничном окне.


• РАССТРЕЛ ДУ РЕМАРА: - дерутся до кровавых соплей две власти. Переулки и улички переходят из левых рук в правые. Джузеппа подцепил в Азилюме сифилис. Алиса с разбитой мордой. Базилио снова рыщет. Скорый расстрел Ду Ремара. Ду Ремар хлопочет о детях. Император читает отчет.


• СНОВА ПОГРОМ «ГАЗЕТЫ»: - какие-то люди в исподнем обучаются грамоте. Неведомый трибунал освобождает Папу Карла (он папа другого Карла!). Базилио теряет работу. Арлекина спит с ним. Джузеппа стенает в боксе №5.


• УЛИЦА ЗАДНИЦЫ: - носятся какие-то бешенные. Алиса с винтовкой ищет Базилио. Базилио невменяем в каморре у Папы Карла(другого Карла!). Арлекина безумно любит его. Через улицу строем гонят актеров на земляную работу. Буратино скрывается в подземелье. Каррабас теряет власть.


• БЕЙ СТЕКЛА: - снова реют черные флаги. Показательный расстрел хозяина пекарни. Джузеппа освобожден под залог. Тортилья кается всенародно. Мэлвин съезжает из города. Император впадает в детство. Буратино исчез.


• БАНКЕТ В «ТРАНСИОРДАНИИ»: - Базилио пропивает последние пиастры с Каррабасом. Арлекина кусает ногти. «Трансиордания» горит вместе с клопами – проделка Алисы. Джузеппа и Папа Карла плетутся по бушующим уличкам.


• АРЕСТ ИМПЕРАТОРА: - погром во дворце. На месте «Трансиордании» пепелище. На пепелище Тортилья разгребает золу. Ей помогает свора актеров. Император пойман в клозете. Выскребают его оттуда. Император плачет и пудит в штаны. Поселяне требуют жертв. Алиса вещает речь. Поселянки ликуют. Джузеппа и Папа Карла спят.


• АУТ: - Голос Алисы из радио на столбе в Стране Дураков Через Дорогу. Жестяные крыши. Возле помойки сидит Буратино и жрёт ухмыляясь печеный какртофель. В помойке мертвый обгорелый Базилио.







@1884 STAGLand Publ. par Rondeau Movimento de Condamin, Monaco
«Андрей СТАГЛИН»

@музыка: Siboney

@настроение: Harare

---

Пишет  Thunderbolt:

03.01.2009 в 07:48

"...а вместо Ленина Че Слав Неман, и Хаммонд-орган
бронзовый отблеск даёт
на руки, ползущие по тротуару..." Энди Стэглин "Блюз БродСтрита" где-то 1976 год...

URL комментария

@музыка: Aerumnarum Plenus by C. Niemen

@настроение: без никакех

---

C Новым Годом, Страна Дуракофф/IN VIA LIBERA

 Эрл Грей:

<У 92-летней пенсионерки, Героя труда, по суду арестовали "похоронные"
"Похоронных" судебные приставы нашли аж 9 000 рублей. Она остается должна еще примерно 75 тысяч рублей за то, что ее овца помяла бампер "Форда" местного бизнесмена.

Интересный случай из жизни общества и современной российской судебной практики. Спасибо телеканану "Звезда", который показал сюжет в новостях. Считаю, что нужно распространить его как можно шире, тут не помешает хороший ЖЖ-шный флешмоб и максимально широкое освещение темы в СМИ. Иначе сюжет на "Звезде" пройдет, заметят-не заметят - я не знаю, в других СМИ истории не видел, так все и пойдет по накатаной.

Суд уже вынес свое решение: виновата старуха, которая не встает с кровати, и должна выплатить местному бизнесмену, владельцу "Форда" 85 000 рублей - компенсации материального ущерба и морального (!!!!).
Судебные приставы потихоньку арестовывают имущество женщины. Арестовали отложенные на похороны 9 тысяч, арестовали овец, очередь за домом...

Фабула:
Липецкая область. У 92-летней пенсионерки, Героя труда Александры Ивановны Вдовиной дом стоит буквально у трассы. 9 августа уходящего года баран из хозяйства пенсионерки попал под колеса бизнесмена Олега Кузнецова. Баран насмерть, бизнесмен явился в дом со словами "Пойдем разбираться".

На дороге здесь ограничение 40 км/ч, г-н Кузнецов утверждает, что так и ехал. А барана не заметил, бывает.

Не поленился, пошел в суд (а куда ему идти, что там у старухи взять?). Нет, эти инсинуации мы отметаем. Цивилиованный пошел нынче бизнесмен. Он сразу идет в суд и выкатывает претензии на сумму 150 тысяч рублей. Но наш российский суд - сами знаете. Он сумму даже сократил - "всего" до 85 000 рублей компенсации. Удовлетворив, кстати, в том числе и компенсацию моральной травмы бизнесмена.

Это Герои труда у нас лохи... Старушка даже стоимость барана отсудить забыла. Слегла. Не до того ей.
Отдельная тема - судья Шилова, выносящая столь прекрасные решения.
В общем, что - добро пожаловать в дикий капитализм?
Друзья, прошу растространить эту информацию как можно шире. Это уже ни в какие ворота не лезет.

users.livejournal.com/_lord_/1236657.html

И где ж наши правозащитники-то? Ау!

---

Всем Слушать Мою Любимую Песню/IN VIA LIBERA

Appelle mon numéro
Набери мой номер
(Mylène Farmer / Laurent Boutonnat)
Альбом: POINT DE SUTURE
Перевод Александра Черткова.
Qui entre dans l’histoire
Entre dans le noir
Histoire d’y voir
Mon plus beau geste

J’ai un pillow du soir
Un pillow de star
Sans pillow je n’ai
Plus l’envie d’être

Qui entre dans l’histoire
Cache derrière un fard, noir
La peur des regards
Qui glissent et blessent

J’ai un pillow en plumes
En forme de lune
En forme de dune
Refais le geste

Qui entre dans l’histoire
Entre dans le noir
Velours d’un boudoir
Et pour le reste...

J’ai un pillow duvet
Sans pilosité
Sans pillow je n’ai
Plus rien à mettre

Allégorie, viens là
Délit de l’émoi
Mon au-delà, c’est l’i...
...vresse du geste

À la folie j’ai « l’a…llo »
Qui me dit : au lit, là !
L’embellie c’est l’o…
Reiller, de rêve

Appelle mon numéro
J’humeur à zéro
Appelle mon numéro
J’ai le sang si chaud
Appelle mon numéro
Viens dans mon sillage
Ni trop sage
Ni collage
Juste ce qu’il me faut

Appelle mon numéro
Compose ma vie
Appelle mon numéro
Fais-moi l’hallali
Appelle mon numéro
Donne-moi le « la »
Lalalala
Lalalala
Appelle-moi Кто входит в историю
Входит во тьму
Чтобы увидеть
Мой самый красивый поступок

У меня есть вечерняя подушечка *
Подушечка звезды
Без подушечки я
Не хочу жить

Кто входит в историю
Прячет за притворством, черным
Страх взглядов
Которые скользят и ранят

У меня есть подушечка из перьев
В форме луны
В форме дюны **
Повтори поступок

Кто входит в историю
Входит во тьму
Бархат будуара
А в остальном...

У меня есть пушистая подушка
Без волосяного покрова
Без подушечки мне
Больше нечего надеть

Аллегория, приди же сюда ***
Преступление чувств
Мой потусторонний мир, это... ****
...Упоение от жеста

До безумия у меня « а...лло »
Что мне говорит : в постель, сейчас же !
Просвет это по…
Душка мечты

Набери мой номер
У меня настроение на нуле *****
Набери мой номер
Моя кровь так горяча
Набери мой номер
Приди вслед за мной
Не слишком мудрый
Не сожитель
Как раз то, что мне надо

Набери мой номер
Приведи в порядок мою жизнь
Набери мой номер
Улюлюкай мне
Набери мой номер
Дай мне « ля »
Ляляляля
Ляляляля
Позвони мне
Примечания.

* - Один из часто встречающихся у Милен англицизмов. Pillow - подушка в английском языке.

** - Среди всех разновидностей подушек, выделяют так называемые sex pillows - твердые подушки специальных форм, предназначенные для облегчения некоторых позиций сексуального акта. Подробнее см. www.therightposition.com/

*** - После шутки об орангутане в интервью журналу Paris Match многие видят в этой строке игру слов:
Allez, gorille, viens là / Ну же, горилла, иди сюда.

**** - Использованное разбиение слова l'ivresse на слоги позволяет услышать следующую игру слов:
Mon au-delà, c’est lit / Мой потусторонний мир — это постель.

***** - Неологизм Милен: существительное humeur использовано в роли глагола.

@музыка: Appelle mon numero by Mylene Farmer

@настроение: Mon au-dela, c'est lit

---

No Comments/IN VIA LIBERA

Сценарий: Новочеркасск-2009
Евгений Гонтмахер
06.11.2008, №210 (2232)



"...Не буду претендовать на собственную версию «Дня опричника». Владимир Сорокин — профессиональный писатель, блестяще с этим справившийся. У меня другой жанр: мне бы хотелось попробовать смоделировать ситуацию, которая со все большей вероятностью может реализоваться где-нибудь в глубине России уже в самое ближайшее время. Конкретных поводов может быть много: от попытки местных властей сэкономить на людях (кстати, на днях в Барнауле люди несколько раз перекрывали центральную улицу, протестуя против попытки монетизации городских льгот) до перебоев с отоплением предстоящей зимой. Но экономический кризис, в который все глубже погружается Россия, подсказывает и новые сюжеты.
Пролог
Итак, соблюдая хронологическую последовательность, начнем с события № 1. В городе Н-ске произошло массовое высвобождение людей с местного машиностроительного (металлургического, химического и т. п.) градообразующего предприятия. Его владелец несколько месяцев пытался не допустить этого, отправив наиболее ценных работников в административные отпуска с выплатой 2/3 зарплаты и уволив почти весь офисный персонал. Но чудо не произошло: спрос на продукцию этого завода так и не восстановился до предкризисного уровня, деньги на поддержание оставшихся кадров тоже кончились. Вот и пришлось увольнять всех подряд.
Событие № 2. В Н-ске вдруг появилось несколько тысяч безработных людей, которые были бы согласны практически на любую оплачиваемую занятость (семьи-то кормить надо!), но и ее, оказывается, уже нет. Малый бизнес, бурно развивавшийся в конце 80-х — в 90-е гг. благодаря предпринимательской активности бывших инженеров, конструкторов и чиновников, в 2000-е гг. перестал расти из-за мощнейшего административного пресса. В результате он не сможет абсорбировать большие массы новых безработных. Появившиеся бюджетные сложности (начиная с низких цен на нефть и кончая тем, что остановившийся завод перестал пополнять своими налогами н-скую казну) резко снизили число даже самых примитивных вакансий в бюджетной сфере.
Событие № 3. Сжавшийся платежеспособный спрос населения привел к кризису н-ской розничной торговли. Появившиеся было всевозможные супермаркеты и универсамы закрываются, порождая еще одну волну высвобождений. Выживают только небольшие торговые точки, торгующие самыми элементарными вещами — хлебом, крупой, молоком, дешевой колбасой, сухими супами. Одинокие старушки, стоя на улицах, пытаются продать выращенные на собственном огороде овощи. Появляются блошиные рынки.
Событие № 4. Полный паралич администрации региона и мэрии Н-ска. Воспитанные в страхе потерять теплые места в «вертикали власти» чиновники ждут указаний сверху. А в это время по федеральным телеканалам в перерывах между ледовым шоу и «Кривым зеркалом» сообщают «о некоторых наших затруднениях, спровоцированных американским экономическим кризисом».
Событие № 5. Среди людей, доведенных до отчаяния потерей даже самых примитивных жизненных перспектив, начинается брожение, которое стихийно перерастает в открытый протест. Жители Н-ска идут к местной мэрии, требуя от власти хоть что-то сделать. Растерянные чиновники разбегаются, опасаясь насилия. Милиция не вмешивается, но и не скрывает симпатий к «бунтовщикам», многие из которых соседи или даже родственники.
Событие № 6. Люди занимают покинутые чиновничьи кабинеты. Появляются стихийные лидеры, которые пытаются ввести события в организованное русло. Среди вожаков нет местных партийных руководителей, например коммунистов. Они намертво встроены в псевдопартийную систему, сформировавшуюся в начале 2000-х гг., и впали в такой же ступор, как и чиновники. Более того: члены «Единой России» лихорадочно прячут в потайные места (а то и сжигают на газу) свои партийные билеты.
Событие № 7. Вышестоящим властям — начиная от губернатора и кончая президентом России — предъявляются требования: «Верните работу!», «Зажравшихся чиновников — к ответу!». Есть шанс и на выдвижение лозунга «Россия — для русских!». Объявляется, что здание мэрии не будет освобождено до выполнения этих требований.
Событие № 8. Региональный губернатор, получив сообщение о событиях, происходящих в Н-ске, срочно связывается с Москвой. Первые сообщения о беспорядках просачиваются через интернет и телефон в информационное пространство. О них сообщают «Эхо Москвы» и «Свобода». Федеральные телеканалы молчат.
Событие № 9. Москва на запрос губернатора не отвечает. В высоких кабинетах царит легко объяснимая растерянность: идти на переговоры с собственным населением — это далеко не то же самое, что кричать в телефонную трубку: «Шамиль Басаев, ты меня слышишь?!» Применить силу? Только ее, оказывается, и нет. Местная милиция против своих горожан не пойдет. Прислать ОМОН? А если прольется кровь? Тогда пожар может полыхнуть дальше. Тем более что «бунтовщики» доведены до отчаяния и им нечего терять. Кроме того, в Н-ск начали прибывать нежелательные свидетели — журналисты.
Событие № 10. После долгих размышлений губернатору дается приказ: выехать на место и начать переговоры, попытавшись уговорить людей разойтись по домам в обмен на обещание разобраться с создавшейся ситуацией.
Событие № 11. Губернатор, понимая, что его все равно уволят за то, что он допустил ситуацию в Н-ске, подает в отставку. Обстановка в регионе обостряется. Спешно избранный по московской рекомендации местным законодательным собранием новый глава администрации прислан из другого региона.
Событие № 12. Новый губернатор публично объявляет о том, что один из банков «с государственным участием» готов дать льготный кредит для возобновления работы закрытого в Н-ске градообразующего предприятия.
Событие № 13. Жители Н-ска требуют, чтобы губернатор стал их заложником до момента исполнения данных им обещаний.
Событие № 14. Подобные волнения вспыхивают в М-ске…


Развитие событий
Я не хотел бы гадать, чем могут закончиться подобные местные встряски для положения страны в целом. Понятно одно: наиболее вероятен вариант, когда ситуация рассосется — народ устанет бузить, тем более что власти попробуют использовать свое нынешнее самое мощное оружие, деньги. В данном случае — возобновив работу заведомо убыточного, неконкурентоспособного завода, который нуждается в жесткой санации, предполагающей, в частности, высвобождение значительной части персонала. Но очевидно, что постоянно держать на плаву за счет государственных инъекций н-ский завод невозможно. Поэтому рано или поздно (скорее — рано) все вернется на круги своя. А предложить что-либо другое, кроме весьма кратковременной передышки, нынешнее государство не может: оно погрязло в коррупции, утеряло сколько-нибудь серьезные навыки профессионального решения возникших проблем. Это видно, в частности, на «ужасном» (по словам Владимира Путина) положении малого бизнеса и отвратительном инвестиционном климате. Поэтому вариант «рассосется» на самом деле сугубо промежуточный по отношению к настоящей развилке.
Либо, не дожидаясь того, что н-ские или подобные им события станут прологом всероссийской встряски, надо наконец приступить к решительной модернизации всей российской жизни — от экономики и до политики — на принципах минимизации государственного участия в общественных процессах, честной конкуренции и свободы частного предпринимательства.
Либо мы все втягиваемся в такой кризис, выход из которого невозможен в рамках нынешнего конституционного строя.
Автор — член правления Института современного развития
Мнения, публикуемые в колонке «От редакции», не влияют на выбор и освещение новостей в остальной части газеты. Другие мнения, публикуемые на полосе «Комментарии», могут не совпадать с позицией редакции.
Комментарии online — cтатьи, которых нет в бумажной версии, повестка дня, все колумнисты".


ВСЁ, ГРИНЯ, КУ-КУ!...
________________________________________

@музыка: "Presence" by Led Zep.

@настроение: off presence!//

---

Yes, yes & yes!/ IN VIA LIBERA

24.10.2008 в 22:17

Пишет  Maya-Bell:

[23:41:32] хахахахаааа! я смеюсь им в лиццо. В Рашке жись - это праздник нескончаемый. а в штатах шо?
[23:47:51] тут то на тебе концерт роллинг стоунс на красной площади, то на тебе дефолт, то на тебе обвал рубля, то на тебе день десантника, то наци пиздят азеров, то разборки в центре города, то отопление отрубили, то горячей воды нет. девчонки в миниюбках даже зимой ходят. тачки ездят такие которых в штатах не было и не будет никогда. за 10 баксов везде отсосут за милую душу. переночевать надо - купил пузырь и подкатил к алкашам - живи хоть неделю. заболел - дал дохтору на пиво и он тебе пропишет то что ты ему скажешь а не то за что ему Pfizer заплатил. менты пьяным поймали - сотка зелени и едешь дальше. налоги не заплатил - 30% откат и свободен. хочешь грибов - в лес. хочешь карнавал - в центр города. ничо не хочешь - в деревню.
а в штатах - шо. без адвоката не перднешь даже. везде камеры за тобой следят. у нас их спиздили сразу и всё. скучно нахуй там =)
вот так карочи

@музыка: без слов

@настроение: без музыки

---

…три песчинки вначале,
Три песчинки в конце...
Ничего для печали
Не увижу в лице.
Аберрация скуки,
Как набор высоты -
Ненадежность конструкции
Для полета мечты.
Но мечта улетает,
Оставляя меня
У переднего края,
И совсем без огня.
Без чужого решения
На свободу летать,
И конкретное мнение
Будет править опять.
Мне неловко настаивать,
Лучше сразу сломать
Нерешительность образа -
И рентабельно лгать...
Нет, не дам перестроить им
Свой немодный маршрут,
Для кого-то спасение
Даже плачущий шут.
А кому-то все побоку,
И пустые слова,
И звучащая музыка
Из чужого окна…

* Sand Song 2008/ by kind permission of Andy Staglean

@музыка: МакSим "Ветром Стать", Алена Высотская "Ветром стать"

@настроение: Ветром стать тоже

@темы: Любовь к трем песчнкам/IN VIA LIBERA

---

Любимый текст из Элиса Купера/IN VIA LIBERA

Изнутри (From the Inside) [3:54] (Cooper/Taupin/Wagner/Foster)


Я потерялся где-то на дороге
Это было в Техасе или в Канаде
Я пью виски на рассвете
Работаю на сцене всю ночь напролет
Сначала, мы смеялись над этим
Моими длинноволосыми пьяными друзьями
Я предложил тост за дух Джимми
Я никогда и не мечтал, что закончу в таком упадке
Я застрял здесь, внутри, выглядывая наружу
Я всего лишь еще один пациент
Где мой грим, где мое лицо, с внутренней стороны
Здесь все насладились зрелищем
За 8 баксов купишь даже складной стульчик
Я топил себя в виски во время еще одного перелета
И я работал на этой сцене всю ночь напролет
Вы требовали, чтобы злодей поднялся туда
И я был так благодарен
На этот раз, старая дорога, конечно, здорово завела меня
Трудно понять, где же кончается порочный круг
Я застрял здесь, внутри, выглядывая наружу
Это не такой уж большой позор
Где мой грим, где мое лицо
На внутренней стороне

@музыка: вОТ ИМЕННО!

@настроение: СООТВЕТСТВЕННО

---

Sinoptic Masterskich Daily/ IN VIA LIBERA

Служба безопасности YRDL военно-автономного округа Чу Э Сэнь официально сообщила, что она к данному инциденту никакого отношеня не имеет. Кэннеди сам баловался во время проезда через Эльм-стрит газовой зажигалкой в форме миниатюрной "манлихеровки", которая неожиданно и выстрелила три раза ему фактически в лоб. в момент разбора вещественных доказательств с их последующей классификацией и складированием зажигалка с инвентарным номером (?) оказалась подменненной на горшок детский эмалированный для соответствующих нужд. начальник складского хозяйства ФБР генерал внутренней службы федерального округа Колумбия Джереми Бурцев объяснить этот факт не смог. комиссии Уоррена ничего не оставалось, как начать рассматривать иные версии и в первую очередь с некиим Ли Оствальдом - бывшим киповцем из почтового ящика Котомск-3-7-туз_вини, куда он приехал из Казахской ССР. подробности в следующем номере Sinoptic Masterskich Daily

@музыка: Bez Slov

@настроение: net