IN VIA LIBERA
17.02.2011 в 00:17
Пишет robin puck:Kiss and cry of my life (глава третья)
Название: Kiss and cry of my life
Автор: robin puck
Жанр: ангст, романс, флэшбэк
Рейтинг: R
Персонажи: Дрю Микинс, Джонни Вейр, Сара Браннен, Тесса Харви, оригинальные персонажи
Заявка:
Примечание: спасибо Anatolia за помощь и терпение.
читать дальше- У тебя ведь еще день! - сказал Джонни, смеясь. Фоном звучала музыка, гул голосов, Дрю казалось, что он даже может различить голос Тары и звяканье приборов о тарелки.
- Ну и что, - сказал он. - Зато у тебя Новый Год уже наступил. Как празднуется?
- Отлично! - сказал Джонни с воодушевлением. - Мы прямо рядом с Красной Площадью. Потом пойдем туда смотреть салют.
- Пришли мне фотку, - сказал Дрю, улыбаясь. - С места событий.
- Да! Но, только, ты же знаешь, у меня руки кривые, ну, я попробую сфотографировать... У нас есть фотоаппарат? Мы взяли?.. Взяли! А то на телефон ничего не получится.
- Передавай всем поздравления от меня.
- Хорошо, - Джонни замялся на секунду. - Слушай, я, наверное, не дотерплю до утра, чтобы тебя поздравить...
- И не надо, лучше ложись спать. Поздравь меня сейчас.
- Ага... - наверное, Джонни прикрыл телефон ладонью, потому что шум почти затих, и Дрю отчетливо слышал его дыхание. - С Новым Годом, Дрю. Он обязательно будет хорошим. Почему-то мне кажется, что это будет очень хороший год.
Дрю автоматически кивнул и, спохватившись, ответил:
- Мне почему-то тоже так кажется.
Джонни мягко усмехнулся и добавил:
- И еще... ты там не сильно удивляйся, если что, ладно?
- Чему? - насторожился Дрю, но Джонни только рассмеялся.
- Увидишь. Ничего особенного, никаких неожиданностей. Просто... В общем, я тебе еще позвоню.
- Ладно, - сказал Дрю неуверенно. - Ну, хорошо вам отпраздновать.
- И тебе. Я позвоню.
Дрю положил телефон на стол и посмотрел на него внимательно. Сюрпризы. Ну, хорошо. Будем надеяться, что это приятные сюрпризы. Будем надеяться, что сюрприз от Дрю Джонни тоже сочтет приятным.
- Я все обдумал, - сказал Дрю твердо, - так что даже не пытайся меня отговаривать.
Тесса посмотрела на него недоуменно и пожала плечами.
- А я-то с чего тебя стану отговаривать? Я вообще за. Устроишься там, я к тебе перееду. Давно мечтала жить в Нью-Йорке.
- Только тебя мне там и не хватало, - проворчал Дрю, с облегчением улыбаясь. Были у него сомнения на тот счет, как воспримет его планы семья. Сара вот оказалась решительно против, хотя на ее-то поддержку Дрю рассчитывал больше всего.
- Ладно тебе, - махнула рукой Тесса. - Ты же теленок. И вообще без меня пропадешь. Как ты там живешь в своем Колорадо - я не представляю. Наверное, соседи за тобой постоянно приглядывают, как за маленьким.
- Прекрати, а? - попросил Дрю. Как-то его слегка колотило от всех этих новостей, и от собственного внезапного решения тоже... потряхивало слегка.
- Ладно, - неожиданно легко согласилась сестра. - Только я поеду с тобой.
- Хочешь убедиться, что я вожусь с хорошими мальчиками? - хмыкнул Дрю.
- Неа, - ухмыльнулась она. - Просто хочу пошляться по Манхэттану и выпить кофе в каком-нибудь мега-пафосном местечке.
Можно сказать, что Дрю дождался, и судьба пришла к нему сама. Пришла и вздернула за шкирку, встряхивая, понуждая двигаться. Судьба в облике бывшего коллеги, который еще в юности понял все свои перспективы на ниве фигурного катания, и сейчас на паях владел небольшим катком в Нью-Йорке, а также занимался продажей детских коньков и прочего фигурнокатательного стаффа.
- Чем ты занимаешься? - спросил его Мэтт по телефону. - Мне нужен человек. Нормальный, опытный и без заебов. Ты не представляешь, что тут за контингент. Фрики сплошные. Возьмет какую-нибудь вшивую бронзу на региональных, и все, он уже крутой, что твои яйца, плати ему как Джиму Баттону за то, что он раз в неделю на катке появится и детишкам себя покажет.
- Но я же, - сказал Дрю, туго соображая, какая удача ему привалила, - я же в Колорадо Спрингс живу.
- И в чем проблема переехать? - спросил Мэтт. - Так и хочешь до старости в своем овечьем загоне проторчать? Или ты что там, с мужиком живешь, что ли? Ну так бери его и тащи сюда. Это Нью-Йорк, детка. Твой парень будет в восторге.
- Нет у меня никакого парня, - вздохнул Дрю, и Мэт с огорчением прищелкнул языком.
- А жаль. Мне бы не помешал еще один человечек. Планов до черта, перспективы такие, что закачаешься... А рук всего две, и спать надо когда-то.
- Неужели в Нью-Йорке нет подходящих ребят? - сделал последнюю попытку отмазаться Дрю, но судьба крепко ухватила его за шиворот.
- Неа. Выжженная пустыня, ты не поверишь. Я не могу доверять этим рожам. Мне нужен свой человек, который меня не подставит. Мне нужен ты, Дрю. Ну давай, не ломайся ты как целочка.
Ну, Дрю и не стал больше ломаться.
После Рождества в Бостоне, обсуждения его дальнейшей судьбы в кругу семьи и неприятного разговора с Сарой, которая прекрасно поняла, куда именно, вернее, к кому именно судьба тащит Дрю, он с Тессой отправился в Нью-Йорк, чтобы взглянуть своими глазами на Мэтта, на каток, оценить предполагаемый объем работы и заодно квартиру, в которой жил брат Мэтта, малолетний раздолбай по имени Сэм, и в которой как нарочно оказалась свободная комната.
- Сэм, конечно, придурок, - сказал Мэтт, жуя жвачку и блестя зубами. - Но квартира хорошая и недорогая. А если что, скажешь мне, я его живо успокою. Он меня боится. И правильно делает - живет-то на мои деньги, обсосок.
Квартира и в самом деле оказалась неплохой, а обсосок Сэм - тихим и на первый взгляд совершенно безобидным пацаном девятнадцати лет. Цена, конечно, по меркам Колорадо была заоблачной, но... это Нью-Йорк, детка. Да и с судьбой негоже торговаться. Так что домой Дрю вернулся только к самому Новому Году - трясущийся от нервного возбуждения и одолеваемый попеременно то восторгом, то самыми разнообразными страхами.
И тут еще Джонни со своими запланированными неожиданностями.
Впрочем, все недоразумения с Джонни разрешились ближе к вечеру, когда в дверь позвонил курьер с небольшой посылкой, обернутой праздничной красно-зеленой бумагой. В посылке оказалась коробочка с Apparition Homme, которым Дрю не пользовался уже лет пять, и книжка с кошмарной розовой обложкой, изображающей лежащего в игривой позе Джонни, подпирающего ножкой в туфельке огромный дискотечный шар. Дрю едва не рассмеялся - ну конечно же, что еще может подарить Джонни? Только себя, как самый ценный подарок. И неожиданно навылет пронзило - а ведь так и есть. И туалетная вода - Дрю даже не уверен был, что ее сейчас продают, тогда, в 2005 это была модная новинка, а они с Джонни обожали все новое и модное и покупали все, на что хватало средств. И тогда, в их самый счастливый уикенд в Бостоне, когда они были совершенно одни, потому что сняли роскошный номер в отеле, и праздновали годовщину знакомства, предаваясь всевозможным излишествам и любви... Джонни ему подарил в числе прочего точно такую же коробочку, Дрю ее сразу же распаковал и брызнул себе на голый живот, и Джонни потом с умилительно прожженным видом заявил, что от такого минета можно и самому кончить, потому что ощущение, будто плывешь в райском облаке среди горячих, вкусно пахнущих, мускулистых мужчин...
Дрю аккуратно снял пленку и достал тяжелую прямоугольную бутылочку, снял крышку и брызнул себе на руку. По комнате поплыл свеже-пряный аромат, переполненный массой воспоминаний - от чудесных и волнующих до самых тягостных и жестоких.
Да, Джонни нашел, что выбрать. Наверняка не первое попавшееся с полки схватил.
Дрю присел за стол, раскрывая книжку в кричащей обложке. На титульном листе красовался автограф: «Спасибо за все. С вечной любовью, твой Джонни».
Дрю закрыл книжку и откинулся на спинку стула и зажмурился, пытаясь сглотнуть вставший в горле ком. Кажется... да, кажется, Дрю не ошибся. По крайней мере, если этот подарок не был выбран в порыве ностальгической сентиментальности. Если действительно «с вечной». Если на самом деле «твой». Если...
Впрочем, какая разница? Даже если это не значит ничего, кроме признания их прошедших чувств, чувства самого Дрю вполне определились за то время, что он метался из крайности в крайность, пытаясь понять, чего хочет Джонни, чего хочет он сам... Сейчас он точно знал насчет себя все. И от этого было хорошо и немного нервно.
Он погладил книжку по обложке, потом снял блистающий супер и погладил по черной матовой поверхности. Так будет лучше. А потом открыл книгу на первой странице и начал читать.
Так было странно - погружаться заново в чужую жизнь. Вспоминать то, что Джонни рассказывал сам, маленькие забавные и печальные подробности, заполнять лакуны, улыбаться на чересчур обтекаемых формулировках - нет, Джонни не раскрывался полностью, не врал, но и оставлял для себя многое, очень многое. Только для личного пользования. Только для себя и для своих. Так странно было ощущать себя своим для него, читая эту написанную для всех историю.
Несколько раз трещал и полз по столешнице вибрирующий телефон, его ждали друзья, с которыми он договорился встречать Новый Год, но Дрю каждый раз сбрасывал звонки, потому что было не оторваться от чтения.
Алекс. Забавно, что Джонни выбрал для него такой псевдоним, забавно и как-то... колко. Столько тепла, любви и нежности, и - какой-то Алекс. Как будто читаешь историю про кого-то другого. Ощущение неловкости, будто тебе рассказывают про «то, что случилось с одним моим другом». Из-за этой намеренной отстраненности накрыло его только в самом конце, когда Джонни писал об их последней неделе. Дрю даже пришлось отложить книгу и пойти на улицу, прогуляться по морозу, чтобы немного прийти в себя.
Он опять не знал, что чувствовать, и как относиться к произошедшему, потому что боль Джонни как живая взметывалась перед ним и обнимала, будто густо сыплющий снег. Немного насмешки, немного пафоса, выстроенное по всем законам жанра повествование, даже не литературность, а кинематографичность и банальность описанной ситуации... Все это не могло заглушить огромное тепло, и любовь, и боль, которые Джонни, как оказалось, до сих пор хранил в себе. Как старую одежду, избавляться от которой считал преступлением, как старые связи, старые привязанности, старые глупости, весь-весь тщательно упорядоченный архив своей не такой уж долгой, но очень насыщенной жизни, так и прошедшую любовь Джонни хранил при себе, и ни одна тряпочка, ни одна эмоция в его бережливой душе не теряла своего цвета и фактуры. И невозможно было понять, это все - сейчас? Или это было только тогда? Он не делал обобщений, он не делал выводов, оценок произошедшему. Он просто описывал то, что у них было, то, что чувствовал сам, и Дрю трясло от сочувствия и горячего стыда, будто все произошло только что, но уже с ним новым.
Он давно уже знал, о чем там будет написано - Джонни не стеснялся анонсировать свою книгу, легко и свободно обещал, что расскажет о своей первой любви, и Дрю каждый раз слегка перекашивало, когда он натыкался на такое интервью или статью. Было неуютное, давимое чувство досады и обиды, казалось, что настежь распахнутый всем пиарным ветрам Джонни сейчас непринужденно и расчетливо выставит напоказ, на посмешище то, что для Дрю было сокровенным и до сих пор болезненным. Джонни и выставил, и даже гораздо больше, чем Дрю боялся. Он вывалил все сокровенное и болезненное свое, и теперь Дрю никак не мог понять, не мог высчитать... Это история? Это пикантный винтаж? Или это то, что актуально до сих пор?
Окончательно продрогнув, Дрю вернулся домой, опасливо посмотрел на лежащую на столе закрытую книгу, взял разрывающийся от трезвона телефон и наконец ответил Джону. До Нового Года оставалось полчаса, а ему еще нужно было ехать через полгорода к месту встречи. И в таком странном, плывущем состоянии точно не хотелось садиться за руль.
Джонни позвонил первого числа, когда Дрю уже проснулся. Долго праздновать не получилось, мысли блуждали где-то далеко, настроение было праздничным, но явно не новогодним, и все время, что Дрю провел в компании друзей, больше всего ему хотелось сидеть молча и улыбаться, глядя в одну точку. Хотя, чему он улыбался, он и сам понять не мог, но волнительное напряжение держало его, кажется, даже во сне, так что, проснувшись, он еще некоторое время лежал в кровати, вцепившись пальцами в одеяло. И когда затрещал телефон, то просто вслепую протянул руку и взял его, даже не глядя на дисплей.
- Доброе утро, - сказал Джонни, и Дрю блаженно улыбнулся, моментально расслабляясь.
- Доброе... добрый день? - он протяжно вздохнул, потягиваясь, и добавил. - Я получил твой подарок. И почти прочел.
Джонни хмыкнул.
- Ты что, занимался этим вместо празднования?
Дрю почудился в его голосе еле заметный намек на напряжение, и почему-то это так его обрадовало, что он рассмеялся.
- Почти. Так зачитался, что еле успел к отсчету.
- О, - сказал Джонни. - Как мило. И как тебе мои литературные таланты?
- Гораздо лучше вокальных, - хихикнул Дрю, и Джонни фыркнул.
- Ну ты сравнил, конечно...
- Мне было тяжело читать, - перебил его Дрю, закрывая глаза.
- А мне было тяжело писать, - ответил Джонни, немного помолчав. - Надеюсь, ты не будешь спрашивать, зачем я это все рассказал.
- Не буду, - улыбнулся Дрю. - Тем более, что ты свои мотивы мне вполне четко изложил еще... Давно, в общем. - он перевел дыхание. - Не скажу, что быть основной фигурой в твоей личной жизни - простая задача. Мне очень стыдно сейчас за все, что мы тогда натворили.
- Да, - задумчиво протянул Джонни. - Я тебя понимаю. Мне не стыдно, но сейчас я бы себя так не повел.
- А как бы ты себя повел сейчас? - спросил Дрю, замирая. Джонни усмехнулся так, что у Дрю создалось четкое ощущение, будто ему ласково взъерошили волосы.
- Мне нужно идти на репетицию, - сказал он извиняющимся голосом. - А это слишком долгий разговор... И слишком теоретический. А сейчас меня больше интересует практика. И настоящее.
- Что это значит? - спросил Дрю, рывком садясь в постели и чувствуя, что нет больше никаких сил сдерживаться и ходить вокруг да около.
- До встречи, Дрю.
И в трубке запищали гудки отбоя. Дрю выругался, с досадой глядя на погасший дисплей телефона, и тут же прикрыл его рукой, отводя глаза, будто бы оставшийся на том конце радиолинии Джонни мог услышать или увидеть его возмущение.
- Он просто тебя дразнит, - устало сказала Сара, захлопывая ноутбук. - Ни да, ни нет, все эти трогательные подарочки, чувствительные смски и сентиментальные воспоминания... Он просто хочет держать тебя на поводке, и всегда хотел именно этого. Как ты не понимаешь, ему просто льстит то, что ты до сих пор на него ведешься. Все это время он и не вспоминал о тебе, а теперь, когда потребовалось разыграть карту романтической любви - надо же. Появился. И теперь ты бегаешь за ним, как собачка, а он только виляет и кокетничает.
- Это неправда, - сказал Дрю мрачно. - Ты же сама знаешь, что это все не так. Чего ты так злишься?
- Я просто не хочу, чтобы ты в это снова вляпался. Это не тот человек, который тебе нужен, Дрю. Ты не будешь с ним счастлив, даже если он и милостиво разрешит тебе околачиваться поблизости и даже пригласит в койку.
- А кто мне нужен по твоему мнению? - спросил Дрю, неожиданно успокаиваясь. - Эбботт, которого ты мне уже полгода сватаешь?
- Джереми по крайней мере заинтересован в отношениях...
- Ага, до тех пор, пока мимо не пролетит еще какой-нибудь супер-мачо экзотической наружности.
- Джереми - хороший парень. Простой и нормальный в отличие от этой расфуфыренной звезды, которая уже не знает, как еще продать свою голую жопу! - рявкнула Сара.
Дрю хмыкнул:
- Ключевое слово, кажется, «простой». Непростых, по-твоему, я не достоин?
- Непростых недостоин никто, - проворчала Сара, слегка сдуваясь. - Ты этого понять не можешь. Рядом с Джонни никто не будет достаточно хорош. Просто потому, что он о себе слишком высокого мнения. Он опять вытирает о тебя ноги, и ты рад идти у него на поводу... Неужели тебя жизнь ничему не учит, а?
Дрю задумчиво на нее поглядел, постукивая пальцами по столу, а потом вздохнул.
- В любом случае я уже принял решение. Через неделю мне приступать к работе в Нью-Йорке.
Сара покачала головой.
- Если бы ты сам принял это решение...
Дрю ничего не ответил, потому что зазвонил телефон, да и в принципе ему было нечего на это сказать. Он был твердо уверен, что все совсем не так, как представляется Саре, но у него не было никаких доказательств кроме крепнущего день ото дня ощущения, что Джонни его ждет. Что он тоже, как и Дрю, сделал какие-то выводы, о которых не распространяется. Что готов начать все с начала, готов работать и быть терпеливым. Готов дать Дрю любое необходимое время, чтобы решить и прийти самому. Конечно, он дразнит. Конечно, он пытается манипулировать - он бы не был собой, если бы не делал этого. Но он не давит и не толкает, он ждет, когда к нему придет любовь. И теперь уже от Дрю зависит, кто этой любовью станет - он сам или кто-то другой, более решительный и более готовый.
- Ну вот, - сказала повеселевшая Сара, выключая телефон. - Джереми приехал, не прошло и полгода. Сказал, что заскочит перед тренировкой.
- Как мило с его стороны, - сказал Дрю, улыбаясь своим мыслям и не замечая неодобрительного взгляда Сары.
В Гринсборо им удалось увидеться только на бегу, Джонни - сияющий, вкусно пахнущий и сверкающий стразами - по своему обыкновению куда-то спешил, так что у Дрю осталось только смазанное впечатление от их встречи: что-то легкое, летящее, обволакивающее смесью тонких парфюмерных ароматов, пропорхнуло мимо и исчезло. В памяти остался лишь тревожный взгляд, брошенный через плечо. Дрю успел ему кивнуть, сам толком не понимая, что этот кивок означал, но Джонни, кажется, понял и тут же опустил ресницы, сдерживая улыбку и отворачиваясь окончательно.
Дрю не ломал больше голову и не сомневался. Ему было некогда. Переезд в Нью-Йорк отнял неожиданно больше времени и сил, чем планировалось.
- Откуда у тебя столько барахла? - спрашивала Тесса, которая помогала ему паковать большие картонные коробки. - Как можно ухитриться за два года накопить такую гору дребедени... Это что вообще?
Дрю оглянулся, Тесса держала за хвост что-то вроде облезлого боа из ярко-зеленых перьев. У боа были пластмассовые глаза, сделанные, кажется, из шариков для пинг-понга.
- Это можно выкинуть, - сказал он стыдливо.
Машину пришлось продать, потому что перегона через всю страну старушка бы не выдержала, и теперь Дрю с тоской думал, что придется ездить на общественном транспорте, потому что на покупку даже такой же старушки, но в Нью-Йорке, денег у него точно в ближайшее время не будет.
Денег вообще было в обрез. Мама, конечно, сделала попытку помочь финансово, Джон тоже заявился с чековой книжкой, как большой, и принялся втирать про то, что у него наградные, и ему не к спеху, будто бы Дрю не в курсе, что он давно уже откладывал на собственную квартиру, и с наградными как раз набиралась нужная сумма. Друзья и родственники, особенно братья, ели мозг по телефону и сети, но Дрю был стоек и от всех предложенных денег отказался, рассудив, что если уж начинать новую жизнь, то точно не с долгов. У него и так долгов хватало, правда, большей частью моральных.
А с моральными долгами разбираться как раз было и некогда. Даже находясь с Джонни в одном городе, Дрю никак не мог прочувствовать, что между ними хоть как-то сократилась дистанция. Нервный мандраж первых дней, когда он даже от квартиры до супермаркета шел, нервно оглядываясь по сторонам, не попадется ли навстречу Джонни, скоро прошел. С первого же дня переезда приходилось много работать, одновременно как-то обустраивать быт в обществе тихого, но отчетливо долбанутого Сэма, срочно разбираться с особенностями местного ландшафта, чтобы не путаться с названиями улиц и не блуждать по нескольку часов, выйдя всего лишь за пакетом сока.
В себя он пришел только к концу второй недели, когда, глянув на стайку собирающихся уходить с катка девочек, заметил у одной в руках яркую открытку в форме сердца.
Ну ты кретин, сказал он себе и посмотрел на часы. Семь часов вечера. В принципе, еще можно было бы успеть, но... Да ну к черту.
Он даже успел заехать домой и переодеться. И вообще привести себя в порядок. Потом выскреб из заначки последние остатки денег и купил в торговом центре рядом с вокзалом лучший букет, на который его хватило. И с этим букетом влез в электричку до Джерси.
- Еще не спишь? - спросил он, отчаянно балансируя в разворачивающемся автобусе - обе руки были заняты: топорщащимся во все стороны букетом и прижатым к уху телефоном.
- Уже почти сплю, - ответил сонный голос. Джонни зевнул и поинтересовался. - А ты чего звонишь?
- Ну как, - усмехнулся Дрю, мелкими шажками подбираясь к выходу и пытаясь наклониться и выглянуть в окно, чтобы разобрать, куда его завезли. - Все-таки день Валентина.
Джонни издал тихий и очень уютный звук, похожий одновременно на фырканье и на мурлыканье.
- Дрю, - сказал он укоризненно. - Это что, признание? Ну и кто делает такие признания по телефону? Да еще и почти ночью... Что это за звук? - спросил он вдруг. Дрю оглянулся на уезжающий автобус, покрутил головой по сторонам и решительно направился к знакомому дому.
- Ну почему по телефону? - спросил он на ходу. - Вот... Если скажешь своему консьержу, чтобы он меня впустил, я могу и лично...
- Ты что... - Джонни замолчал, было слышно только его дыхание. А потом он спросил тихим, жалобным голосом. - Ты тут? Ты правда тут?
- Ага, - сказал Дрю, подозревая, что сам звучит не лучше. Из-за стойки холла, внимательно глядя на него, поднимался спортивного вида парень с дежурной улыбкой. - Впусти меня.
- Сейчас, - сказал Джонни быстро и отключился. И почти сразу же на стойке зазвонил телефон. Консьерж, все так же улыбаясь, поднял трубку, внимательно выслушал, что ему было сказано, и сделал Дрю приглашающий жест к лифтам. И Дрю, удобней перехватив букет, на подгибающихся ногах пошел навстречу.
Он стоял в дверях, глядя на Дрю широко распахнутыми, почему-то испуганными глазами. Встрепанный, голый, в одних трусах, опираясь ладонью о косяк с таким видом, будто еле за него держится, чтобы не упасть. Букет оказался не нужен, Дрю просто поставил его на пол, прислонив в углу, не отрывая взгляда от отступившего назад Джонни, и закрыл за собой дверь. А потом скинул на пол обледеневшую куртку и прижал Джонни к стене коридора, наконец целуя в раскрытые губы и зажмуриваясь от того, как цепко и больно Джонни ухватился за его волосы, как горячо и отчаянно целовал, притягивая к себе все ближе и ближе, будто пытаясь вдавить его в себя полностью.
Свет горел только в спальне, теплый, желтый, выплескивался в холл, обмазывая их сбоку. Джонни дрожал и ежился, Дрю сначала боялся, что ему холодно от прикосновений его замерзших рук, но Джонни просто истекал горячечным жаром, хватался за него беспорядочно и так то ли стонал, то ли всхлипывал, что Дрю не выдержал и, подхватив его под задницу, понес в спальню. Джонни ненадолго затих, обхватив его руками и ногами, прижимаясь всем телом, и потом, когда Дрю положил его на кровать, тоже лежал молча, только так же крупно вздрагивая и глядя огромными, обведенными темным глазами, как Дрю поспешно раздевается, разбрасывая одежду по полу. А потом Дрю выключил верхний свет, и дальше все было под матовое сияние ночника, все так же без единого слова. Джонни только сорвано дышал, подставляясь под ласки, тянулся, вскидываясь, за поцелуями, и тихо стонал, ненадолго прикрывая глаза, когда становилось совсем невмоготу. Но когда Дрю попытался наконец развести ему ноги, Джонни резко напрягся и сжался, и поднял голову, глядя на Дрю с непонятным выражением.
- Не надо, - попросил он, облизывая губы, и Дрю даже показалось, что он покраснел еще больше. - Я не готов.
Дрю медленно кивнул и потянул его за руку на себя, укладываясь навзничь, обнимая его, проводя по напряженной спине раскрытыми ладонями.
- Я готов, - сказал он тихо, и Джонни несколько раз быстро кивнул, судорожно облизываясь, приглаживая ему волосы, заглядывая в лицо с такой жаждой и благодарностью, что Дрю даже перестал бояться, совсем. Они снова целовались, и Дрю уплывал от того, каким нежным сразу стал Джонни, как бережно его гладил и растягивал, как целовал в шею, прижимался щекой к груди, закрывая глаза и тихо вздыхая. Потом все равно было больно, и Дрю запрокидывал голову, смаргивая набегавшие слезы, но Джонни так мягко и утешающе целовал в скулы, так старался сделать ему хорошо, что в конце концов Дрю совершенно отключился, подчиняясь общему ритму и прокатывающим по всему телу теплым волнам. Только под самый конец Джонни не выдержал и стал двигаться резче и сильней, и Дрю, вынырнув из своего блаженного забытия, крепко обнял его руками и ногами, удерживая ладонью под мокрый от пота затылок. Джонни смотрел ему в глаза, упираясь головой в ладонь, напрягая шею, вбиваясь жестко и почти грубо, но Дрю держал его и не отводил взгляда до тех пор, пока Джонни не сдался и не упал на него, задушено всхлипывая и дрожа. И Дрю его обнял, прижимая к себе крепче, бессмысленно улыбаясь, гладя по мокрым спутанным волосам. А потом и Джонни, отдышавшись, поднял голову, посмотрел на него мерцающим, дрожащим взглядом, наверное, хотел что-то сказать, но промолчал, упрямо мотнул головой, сбрасывая руку Дрю, и пополз вниз. И вот тут-то свет для Дрю окончательно померк.
- Ну что ты, - говорил Джонни, лукаво улыбаясь и щурясь, и потираясь щекой о гладкую подушку, как ластящийся кот. - Зачем бы мне было врать? Мне правда было с ним хорошо. Один раз.
- Один раз, - повторил Дрю заторможено. - Один раз? Ну ты и...
- Нет, - сказал Джонни с удовольствием. - Я не такой. Ты же знаешь. Просто это был... очень протяженный один раз.
- Неделя в койке? - саркастически поинтересовался Дрю. Ему было смешно, разговор был смешной и нелепый, и довольный, сытый и лоснящийся Джонни так смешно кокетничал и интересничал - голый, перемазанный спермой, всклокоченный, господи... Дрю казалось, что он бы умер от нежности, если бы этот разговор не снижал как-то накал заливающих по макушку эмоций.
Джонни потешно наморщил нос и покачал головой.
- Нет, он ухаживал... За мной сто лет никто так не ухаживал. Это вот ты - пришел, затискал, завалил...
- Кто кого еще завалил, - пробормотал себе под нос Дрю, улыбаясь.
- А он мне дарил цветы, приглашал на свидания... Мы целовались в кинотеатре. Один раз. И еще один раз на пляже.
- Офигеть, какая романтика, - фыркнул Дрю. На удивление он не чувствовал ни капли ревности к этому незадачливому пареньку, который, как выяснилось, несколько месяцев убил на то, чтобы соблазнить Джонни, а потом получить от ворот поворот. - Что же ты его отшил в результате, такого трепетного?
Джонни задумчиво поводил пальцем ему по плечу и как-то невесело усмехнулся.
- Потому что не любил?.. Я не могу так. У меня не получается. Ну, то есть, один раз получилось, а потом... Наверное, такие отношения - это не для меня.
- А какие для тебя? - спросил Дрю, перехватывая его ладонь и целуя пальцы, глядя в прозрачные, налитые темной яркой зеленью глаза. Джонии слабо улыбнулся, прижал ладонь к его щеке и неожиданно пожаловался.
- А ты мне даже в любви не признался. Пришел и все. Пять лет тебя не было, а теперь пришел и...
- Я тебя люблю, - быстро сказал Дрю, придвигаясь ближе, притягивая его к себе за талию, подминая под себя и склоняясь над ним на локтях. - Люблю. Всегда любил.
- А Эбботт? - совершенно раскисшим голосом спросил Джонни, часто моргая.
- А Рэдфорд? - в свою очередь спросил Дрю, и Джонни совершенно не романтично шмыгнул носом и кивнул.
- Ладно, - проворчал он сварливо, и, судя по тому, как дрожал его голос, Дрю знал, что еще немного, и Джонни разревется от переизбытка впечатлений. - Умыл. Но я все равно не забывал о тебе никогда.
- Я тоже, - прошептал Дрю и наклонился ниже, чтобы его поцеловать. И вот тогда Джонни и расплакался, он ревел сладко, самозабвенно, целуясь и обнимаясь, гладя Дрю по волосам и что-то бормоча, и Дрю чувствовал, что наконец он все сделал правильно.
- И что дальше? - скептически спросила его Сара по телефону. Дрю пожал плечами и улыбнулся.
- Не знаю. Понятия не имею. Но я сделал все, что мог.
Она только вздохнула, но Дрю знал, каких усилий ей стоит смолчать. Она его любила и очень переживала за него. Дрю и сам переживал, прекрасно понимая, насколько шатко только что обретенное равновесие. Но в данный конкретный момент он был счастлив, и ни секунды этого счастья не променял бы на какие другие гарантированные радости.
URL записиНазвание: Kiss and cry of my life
Автор: robin puck
Жанр: ангст, романс, флэшбэк
Рейтинг: R
Персонажи: Дрю Микинс, Джонни Вейр, Сара Браннен, Тесса Харви, оригинальные персонажи
Заявка:
Примечание: спасибо Anatolia за помощь и терпение.
Глава третья.
Share my life,
Take me for what I am.
'Cause I'll never change
All my colors for you.
Take my love,
I'll never ask for too much,
Just all that you are
And everything that you do.
«I Have Nothing» Whitney Houston
Take me for what I am.
'Cause I'll never change
All my colors for you.
Take my love,
I'll never ask for too much,
Just all that you are
And everything that you do.
«I Have Nothing» Whitney Houston
читать дальше- У тебя ведь еще день! - сказал Джонни, смеясь. Фоном звучала музыка, гул голосов, Дрю казалось, что он даже может различить голос Тары и звяканье приборов о тарелки.
- Ну и что, - сказал он. - Зато у тебя Новый Год уже наступил. Как празднуется?
- Отлично! - сказал Джонни с воодушевлением. - Мы прямо рядом с Красной Площадью. Потом пойдем туда смотреть салют.
- Пришли мне фотку, - сказал Дрю, улыбаясь. - С места событий.
- Да! Но, только, ты же знаешь, у меня руки кривые, ну, я попробую сфотографировать... У нас есть фотоаппарат? Мы взяли?.. Взяли! А то на телефон ничего не получится.
- Передавай всем поздравления от меня.
- Хорошо, - Джонни замялся на секунду. - Слушай, я, наверное, не дотерплю до утра, чтобы тебя поздравить...
- И не надо, лучше ложись спать. Поздравь меня сейчас.
- Ага... - наверное, Джонни прикрыл телефон ладонью, потому что шум почти затих, и Дрю отчетливо слышал его дыхание. - С Новым Годом, Дрю. Он обязательно будет хорошим. Почему-то мне кажется, что это будет очень хороший год.
Дрю автоматически кивнул и, спохватившись, ответил:
- Мне почему-то тоже так кажется.
Джонни мягко усмехнулся и добавил:
- И еще... ты там не сильно удивляйся, если что, ладно?
- Чему? - насторожился Дрю, но Джонни только рассмеялся.
- Увидишь. Ничего особенного, никаких неожиданностей. Просто... В общем, я тебе еще позвоню.
- Ладно, - сказал Дрю неуверенно. - Ну, хорошо вам отпраздновать.
- И тебе. Я позвоню.
Дрю положил телефон на стол и посмотрел на него внимательно. Сюрпризы. Ну, хорошо. Будем надеяться, что это приятные сюрпризы. Будем надеяться, что сюрприз от Дрю Джонни тоже сочтет приятным.
- Я все обдумал, - сказал Дрю твердо, - так что даже не пытайся меня отговаривать.
Тесса посмотрела на него недоуменно и пожала плечами.
- А я-то с чего тебя стану отговаривать? Я вообще за. Устроишься там, я к тебе перееду. Давно мечтала жить в Нью-Йорке.
- Только тебя мне там и не хватало, - проворчал Дрю, с облегчением улыбаясь. Были у него сомнения на тот счет, как воспримет его планы семья. Сара вот оказалась решительно против, хотя на ее-то поддержку Дрю рассчитывал больше всего.
- Ладно тебе, - махнула рукой Тесса. - Ты же теленок. И вообще без меня пропадешь. Как ты там живешь в своем Колорадо - я не представляю. Наверное, соседи за тобой постоянно приглядывают, как за маленьким.
- Прекрати, а? - попросил Дрю. Как-то его слегка колотило от всех этих новостей, и от собственного внезапного решения тоже... потряхивало слегка.
- Ладно, - неожиданно легко согласилась сестра. - Только я поеду с тобой.
- Хочешь убедиться, что я вожусь с хорошими мальчиками? - хмыкнул Дрю.
- Неа, - ухмыльнулась она. - Просто хочу пошляться по Манхэттану и выпить кофе в каком-нибудь мега-пафосном местечке.
Можно сказать, что Дрю дождался, и судьба пришла к нему сама. Пришла и вздернула за шкирку, встряхивая, понуждая двигаться. Судьба в облике бывшего коллеги, который еще в юности понял все свои перспективы на ниве фигурного катания, и сейчас на паях владел небольшим катком в Нью-Йорке, а также занимался продажей детских коньков и прочего фигурнокатательного стаффа.
- Чем ты занимаешься? - спросил его Мэтт по телефону. - Мне нужен человек. Нормальный, опытный и без заебов. Ты не представляешь, что тут за контингент. Фрики сплошные. Возьмет какую-нибудь вшивую бронзу на региональных, и все, он уже крутой, что твои яйца, плати ему как Джиму Баттону за то, что он раз в неделю на катке появится и детишкам себя покажет.
- Но я же, - сказал Дрю, туго соображая, какая удача ему привалила, - я же в Колорадо Спрингс живу.
- И в чем проблема переехать? - спросил Мэтт. - Так и хочешь до старости в своем овечьем загоне проторчать? Или ты что там, с мужиком живешь, что ли? Ну так бери его и тащи сюда. Это Нью-Йорк, детка. Твой парень будет в восторге.
- Нет у меня никакого парня, - вздохнул Дрю, и Мэт с огорчением прищелкнул языком.
- А жаль. Мне бы не помешал еще один человечек. Планов до черта, перспективы такие, что закачаешься... А рук всего две, и спать надо когда-то.
- Неужели в Нью-Йорке нет подходящих ребят? - сделал последнюю попытку отмазаться Дрю, но судьба крепко ухватила его за шиворот.
- Неа. Выжженная пустыня, ты не поверишь. Я не могу доверять этим рожам. Мне нужен свой человек, который меня не подставит. Мне нужен ты, Дрю. Ну давай, не ломайся ты как целочка.
Ну, Дрю и не стал больше ломаться.
После Рождества в Бостоне, обсуждения его дальнейшей судьбы в кругу семьи и неприятного разговора с Сарой, которая прекрасно поняла, куда именно, вернее, к кому именно судьба тащит Дрю, он с Тессой отправился в Нью-Йорк, чтобы взглянуть своими глазами на Мэтта, на каток, оценить предполагаемый объем работы и заодно квартиру, в которой жил брат Мэтта, малолетний раздолбай по имени Сэм, и в которой как нарочно оказалась свободная комната.
- Сэм, конечно, придурок, - сказал Мэтт, жуя жвачку и блестя зубами. - Но квартира хорошая и недорогая. А если что, скажешь мне, я его живо успокою. Он меня боится. И правильно делает - живет-то на мои деньги, обсосок.
Квартира и в самом деле оказалась неплохой, а обсосок Сэм - тихим и на первый взгляд совершенно безобидным пацаном девятнадцати лет. Цена, конечно, по меркам Колорадо была заоблачной, но... это Нью-Йорк, детка. Да и с судьбой негоже торговаться. Так что домой Дрю вернулся только к самому Новому Году - трясущийся от нервного возбуждения и одолеваемый попеременно то восторгом, то самыми разнообразными страхами.
И тут еще Джонни со своими запланированными неожиданностями.
Впрочем, все недоразумения с Джонни разрешились ближе к вечеру, когда в дверь позвонил курьер с небольшой посылкой, обернутой праздничной красно-зеленой бумагой. В посылке оказалась коробочка с Apparition Homme, которым Дрю не пользовался уже лет пять, и книжка с кошмарной розовой обложкой, изображающей лежащего в игривой позе Джонни, подпирающего ножкой в туфельке огромный дискотечный шар. Дрю едва не рассмеялся - ну конечно же, что еще может подарить Джонни? Только себя, как самый ценный подарок. И неожиданно навылет пронзило - а ведь так и есть. И туалетная вода - Дрю даже не уверен был, что ее сейчас продают, тогда, в 2005 это была модная новинка, а они с Джонни обожали все новое и модное и покупали все, на что хватало средств. И тогда, в их самый счастливый уикенд в Бостоне, когда они были совершенно одни, потому что сняли роскошный номер в отеле, и праздновали годовщину знакомства, предаваясь всевозможным излишествам и любви... Джонни ему подарил в числе прочего точно такую же коробочку, Дрю ее сразу же распаковал и брызнул себе на голый живот, и Джонни потом с умилительно прожженным видом заявил, что от такого минета можно и самому кончить, потому что ощущение, будто плывешь в райском облаке среди горячих, вкусно пахнущих, мускулистых мужчин...
Дрю аккуратно снял пленку и достал тяжелую прямоугольную бутылочку, снял крышку и брызнул себе на руку. По комнате поплыл свеже-пряный аромат, переполненный массой воспоминаний - от чудесных и волнующих до самых тягостных и жестоких.
Да, Джонни нашел, что выбрать. Наверняка не первое попавшееся с полки схватил.
Дрю присел за стол, раскрывая книжку в кричащей обложке. На титульном листе красовался автограф: «Спасибо за все. С вечной любовью, твой Джонни».
Дрю закрыл книжку и откинулся на спинку стула и зажмурился, пытаясь сглотнуть вставший в горле ком. Кажется... да, кажется, Дрю не ошибся. По крайней мере, если этот подарок не был выбран в порыве ностальгической сентиментальности. Если действительно «с вечной». Если на самом деле «твой». Если...
Впрочем, какая разница? Даже если это не значит ничего, кроме признания их прошедших чувств, чувства самого Дрю вполне определились за то время, что он метался из крайности в крайность, пытаясь понять, чего хочет Джонни, чего хочет он сам... Сейчас он точно знал насчет себя все. И от этого было хорошо и немного нервно.
Он погладил книжку по обложке, потом снял блистающий супер и погладил по черной матовой поверхности. Так будет лучше. А потом открыл книгу на первой странице и начал читать.
Так было странно - погружаться заново в чужую жизнь. Вспоминать то, что Джонни рассказывал сам, маленькие забавные и печальные подробности, заполнять лакуны, улыбаться на чересчур обтекаемых формулировках - нет, Джонни не раскрывался полностью, не врал, но и оставлял для себя многое, очень многое. Только для личного пользования. Только для себя и для своих. Так странно было ощущать себя своим для него, читая эту написанную для всех историю.
Несколько раз трещал и полз по столешнице вибрирующий телефон, его ждали друзья, с которыми он договорился встречать Новый Год, но Дрю каждый раз сбрасывал звонки, потому что было не оторваться от чтения.
Алекс. Забавно, что Джонни выбрал для него такой псевдоним, забавно и как-то... колко. Столько тепла, любви и нежности, и - какой-то Алекс. Как будто читаешь историю про кого-то другого. Ощущение неловкости, будто тебе рассказывают про «то, что случилось с одним моим другом». Из-за этой намеренной отстраненности накрыло его только в самом конце, когда Джонни писал об их последней неделе. Дрю даже пришлось отложить книгу и пойти на улицу, прогуляться по морозу, чтобы немного прийти в себя.
Он опять не знал, что чувствовать, и как относиться к произошедшему, потому что боль Джонни как живая взметывалась перед ним и обнимала, будто густо сыплющий снег. Немного насмешки, немного пафоса, выстроенное по всем законам жанра повествование, даже не литературность, а кинематографичность и банальность описанной ситуации... Все это не могло заглушить огромное тепло, и любовь, и боль, которые Джонни, как оказалось, до сих пор хранил в себе. Как старую одежду, избавляться от которой считал преступлением, как старые связи, старые привязанности, старые глупости, весь-весь тщательно упорядоченный архив своей не такой уж долгой, но очень насыщенной жизни, так и прошедшую любовь Джонни хранил при себе, и ни одна тряпочка, ни одна эмоция в его бережливой душе не теряла своего цвета и фактуры. И невозможно было понять, это все - сейчас? Или это было только тогда? Он не делал обобщений, он не делал выводов, оценок произошедшему. Он просто описывал то, что у них было, то, что чувствовал сам, и Дрю трясло от сочувствия и горячего стыда, будто все произошло только что, но уже с ним новым.
Он давно уже знал, о чем там будет написано - Джонни не стеснялся анонсировать свою книгу, легко и свободно обещал, что расскажет о своей первой любви, и Дрю каждый раз слегка перекашивало, когда он натыкался на такое интервью или статью. Было неуютное, давимое чувство досады и обиды, казалось, что настежь распахнутый всем пиарным ветрам Джонни сейчас непринужденно и расчетливо выставит напоказ, на посмешище то, что для Дрю было сокровенным и до сих пор болезненным. Джонни и выставил, и даже гораздо больше, чем Дрю боялся. Он вывалил все сокровенное и болезненное свое, и теперь Дрю никак не мог понять, не мог высчитать... Это история? Это пикантный винтаж? Или это то, что актуально до сих пор?
Окончательно продрогнув, Дрю вернулся домой, опасливо посмотрел на лежащую на столе закрытую книгу, взял разрывающийся от трезвона телефон и наконец ответил Джону. До Нового Года оставалось полчаса, а ему еще нужно было ехать через полгорода к месту встречи. И в таком странном, плывущем состоянии точно не хотелось садиться за руль.
Джонни позвонил первого числа, когда Дрю уже проснулся. Долго праздновать не получилось, мысли блуждали где-то далеко, настроение было праздничным, но явно не новогодним, и все время, что Дрю провел в компании друзей, больше всего ему хотелось сидеть молча и улыбаться, глядя в одну точку. Хотя, чему он улыбался, он и сам понять не мог, но волнительное напряжение держало его, кажется, даже во сне, так что, проснувшись, он еще некоторое время лежал в кровати, вцепившись пальцами в одеяло. И когда затрещал телефон, то просто вслепую протянул руку и взял его, даже не глядя на дисплей.
- Доброе утро, - сказал Джонни, и Дрю блаженно улыбнулся, моментально расслабляясь.
- Доброе... добрый день? - он протяжно вздохнул, потягиваясь, и добавил. - Я получил твой подарок. И почти прочел.
Джонни хмыкнул.
- Ты что, занимался этим вместо празднования?
Дрю почудился в его голосе еле заметный намек на напряжение, и почему-то это так его обрадовало, что он рассмеялся.
- Почти. Так зачитался, что еле успел к отсчету.
- О, - сказал Джонни. - Как мило. И как тебе мои литературные таланты?
- Гораздо лучше вокальных, - хихикнул Дрю, и Джонни фыркнул.
- Ну ты сравнил, конечно...
- Мне было тяжело читать, - перебил его Дрю, закрывая глаза.
- А мне было тяжело писать, - ответил Джонни, немного помолчав. - Надеюсь, ты не будешь спрашивать, зачем я это все рассказал.
- Не буду, - улыбнулся Дрю. - Тем более, что ты свои мотивы мне вполне четко изложил еще... Давно, в общем. - он перевел дыхание. - Не скажу, что быть основной фигурой в твоей личной жизни - простая задача. Мне очень стыдно сейчас за все, что мы тогда натворили.
- Да, - задумчиво протянул Джонни. - Я тебя понимаю. Мне не стыдно, но сейчас я бы себя так не повел.
- А как бы ты себя повел сейчас? - спросил Дрю, замирая. Джонни усмехнулся так, что у Дрю создалось четкое ощущение, будто ему ласково взъерошили волосы.
- Мне нужно идти на репетицию, - сказал он извиняющимся голосом. - А это слишком долгий разговор... И слишком теоретический. А сейчас меня больше интересует практика. И настоящее.
- Что это значит? - спросил Дрю, рывком садясь в постели и чувствуя, что нет больше никаких сил сдерживаться и ходить вокруг да около.
- До встречи, Дрю.
И в трубке запищали гудки отбоя. Дрю выругался, с досадой глядя на погасший дисплей телефона, и тут же прикрыл его рукой, отводя глаза, будто бы оставшийся на том конце радиолинии Джонни мог услышать или увидеть его возмущение.
- Он просто тебя дразнит, - устало сказала Сара, захлопывая ноутбук. - Ни да, ни нет, все эти трогательные подарочки, чувствительные смски и сентиментальные воспоминания... Он просто хочет держать тебя на поводке, и всегда хотел именно этого. Как ты не понимаешь, ему просто льстит то, что ты до сих пор на него ведешься. Все это время он и не вспоминал о тебе, а теперь, когда потребовалось разыграть карту романтической любви - надо же. Появился. И теперь ты бегаешь за ним, как собачка, а он только виляет и кокетничает.
- Это неправда, - сказал Дрю мрачно. - Ты же сама знаешь, что это все не так. Чего ты так злишься?
- Я просто не хочу, чтобы ты в это снова вляпался. Это не тот человек, который тебе нужен, Дрю. Ты не будешь с ним счастлив, даже если он и милостиво разрешит тебе околачиваться поблизости и даже пригласит в койку.
- А кто мне нужен по твоему мнению? - спросил Дрю, неожиданно успокаиваясь. - Эбботт, которого ты мне уже полгода сватаешь?
- Джереми по крайней мере заинтересован в отношениях...
- Ага, до тех пор, пока мимо не пролетит еще какой-нибудь супер-мачо экзотической наружности.
- Джереми - хороший парень. Простой и нормальный в отличие от этой расфуфыренной звезды, которая уже не знает, как еще продать свою голую жопу! - рявкнула Сара.
Дрю хмыкнул:
- Ключевое слово, кажется, «простой». Непростых, по-твоему, я не достоин?
- Непростых недостоин никто, - проворчала Сара, слегка сдуваясь. - Ты этого понять не можешь. Рядом с Джонни никто не будет достаточно хорош. Просто потому, что он о себе слишком высокого мнения. Он опять вытирает о тебя ноги, и ты рад идти у него на поводу... Неужели тебя жизнь ничему не учит, а?
Дрю задумчиво на нее поглядел, постукивая пальцами по столу, а потом вздохнул.
- В любом случае я уже принял решение. Через неделю мне приступать к работе в Нью-Йорке.
Сара покачала головой.
- Если бы ты сам принял это решение...
Дрю ничего не ответил, потому что зазвонил телефон, да и в принципе ему было нечего на это сказать. Он был твердо уверен, что все совсем не так, как представляется Саре, но у него не было никаких доказательств кроме крепнущего день ото дня ощущения, что Джонни его ждет. Что он тоже, как и Дрю, сделал какие-то выводы, о которых не распространяется. Что готов начать все с начала, готов работать и быть терпеливым. Готов дать Дрю любое необходимое время, чтобы решить и прийти самому. Конечно, он дразнит. Конечно, он пытается манипулировать - он бы не был собой, если бы не делал этого. Но он не давит и не толкает, он ждет, когда к нему придет любовь. И теперь уже от Дрю зависит, кто этой любовью станет - он сам или кто-то другой, более решительный и более готовый.
- Ну вот, - сказала повеселевшая Сара, выключая телефон. - Джереми приехал, не прошло и полгода. Сказал, что заскочит перед тренировкой.
- Как мило с его стороны, - сказал Дрю, улыбаясь своим мыслям и не замечая неодобрительного взгляда Сары.
В Гринсборо им удалось увидеться только на бегу, Джонни - сияющий, вкусно пахнущий и сверкающий стразами - по своему обыкновению куда-то спешил, так что у Дрю осталось только смазанное впечатление от их встречи: что-то легкое, летящее, обволакивающее смесью тонких парфюмерных ароматов, пропорхнуло мимо и исчезло. В памяти остался лишь тревожный взгляд, брошенный через плечо. Дрю успел ему кивнуть, сам толком не понимая, что этот кивок означал, но Джонни, кажется, понял и тут же опустил ресницы, сдерживая улыбку и отворачиваясь окончательно.
Дрю не ломал больше голову и не сомневался. Ему было некогда. Переезд в Нью-Йорк отнял неожиданно больше времени и сил, чем планировалось.
- Откуда у тебя столько барахла? - спрашивала Тесса, которая помогала ему паковать большие картонные коробки. - Как можно ухитриться за два года накопить такую гору дребедени... Это что вообще?
Дрю оглянулся, Тесса держала за хвост что-то вроде облезлого боа из ярко-зеленых перьев. У боа были пластмассовые глаза, сделанные, кажется, из шариков для пинг-понга.
- Это можно выкинуть, - сказал он стыдливо.
Машину пришлось продать, потому что перегона через всю страну старушка бы не выдержала, и теперь Дрю с тоской думал, что придется ездить на общественном транспорте, потому что на покупку даже такой же старушки, но в Нью-Йорке, денег у него точно в ближайшее время не будет.
Денег вообще было в обрез. Мама, конечно, сделала попытку помочь финансово, Джон тоже заявился с чековой книжкой, как большой, и принялся втирать про то, что у него наградные, и ему не к спеху, будто бы Дрю не в курсе, что он давно уже откладывал на собственную квартиру, и с наградными как раз набиралась нужная сумма. Друзья и родственники, особенно братья, ели мозг по телефону и сети, но Дрю был стоек и от всех предложенных денег отказался, рассудив, что если уж начинать новую жизнь, то точно не с долгов. У него и так долгов хватало, правда, большей частью моральных.
А с моральными долгами разбираться как раз было и некогда. Даже находясь с Джонни в одном городе, Дрю никак не мог прочувствовать, что между ними хоть как-то сократилась дистанция. Нервный мандраж первых дней, когда он даже от квартиры до супермаркета шел, нервно оглядываясь по сторонам, не попадется ли навстречу Джонни, скоро прошел. С первого же дня переезда приходилось много работать, одновременно как-то обустраивать быт в обществе тихого, но отчетливо долбанутого Сэма, срочно разбираться с особенностями местного ландшафта, чтобы не путаться с названиями улиц и не блуждать по нескольку часов, выйдя всего лишь за пакетом сока.
В себя он пришел только к концу второй недели, когда, глянув на стайку собирающихся уходить с катка девочек, заметил у одной в руках яркую открытку в форме сердца.
Ну ты кретин, сказал он себе и посмотрел на часы. Семь часов вечера. В принципе, еще можно было бы успеть, но... Да ну к черту.
Он даже успел заехать домой и переодеться. И вообще привести себя в порядок. Потом выскреб из заначки последние остатки денег и купил в торговом центре рядом с вокзалом лучший букет, на который его хватило. И с этим букетом влез в электричку до Джерси.
- Еще не спишь? - спросил он, отчаянно балансируя в разворачивающемся автобусе - обе руки были заняты: топорщащимся во все стороны букетом и прижатым к уху телефоном.
- Уже почти сплю, - ответил сонный голос. Джонни зевнул и поинтересовался. - А ты чего звонишь?
- Ну как, - усмехнулся Дрю, мелкими шажками подбираясь к выходу и пытаясь наклониться и выглянуть в окно, чтобы разобрать, куда его завезли. - Все-таки день Валентина.
Джонни издал тихий и очень уютный звук, похожий одновременно на фырканье и на мурлыканье.
- Дрю, - сказал он укоризненно. - Это что, признание? Ну и кто делает такие признания по телефону? Да еще и почти ночью... Что это за звук? - спросил он вдруг. Дрю оглянулся на уезжающий автобус, покрутил головой по сторонам и решительно направился к знакомому дому.
- Ну почему по телефону? - спросил он на ходу. - Вот... Если скажешь своему консьержу, чтобы он меня впустил, я могу и лично...
- Ты что... - Джонни замолчал, было слышно только его дыхание. А потом он спросил тихим, жалобным голосом. - Ты тут? Ты правда тут?
- Ага, - сказал Дрю, подозревая, что сам звучит не лучше. Из-за стойки холла, внимательно глядя на него, поднимался спортивного вида парень с дежурной улыбкой. - Впусти меня.
- Сейчас, - сказал Джонни быстро и отключился. И почти сразу же на стойке зазвонил телефон. Консьерж, все так же улыбаясь, поднял трубку, внимательно выслушал, что ему было сказано, и сделал Дрю приглашающий жест к лифтам. И Дрю, удобней перехватив букет, на подгибающихся ногах пошел навстречу.
Он стоял в дверях, глядя на Дрю широко распахнутыми, почему-то испуганными глазами. Встрепанный, голый, в одних трусах, опираясь ладонью о косяк с таким видом, будто еле за него держится, чтобы не упасть. Букет оказался не нужен, Дрю просто поставил его на пол, прислонив в углу, не отрывая взгляда от отступившего назад Джонни, и закрыл за собой дверь. А потом скинул на пол обледеневшую куртку и прижал Джонни к стене коридора, наконец целуя в раскрытые губы и зажмуриваясь от того, как цепко и больно Джонни ухватился за его волосы, как горячо и отчаянно целовал, притягивая к себе все ближе и ближе, будто пытаясь вдавить его в себя полностью.
Свет горел только в спальне, теплый, желтый, выплескивался в холл, обмазывая их сбоку. Джонни дрожал и ежился, Дрю сначала боялся, что ему холодно от прикосновений его замерзших рук, но Джонни просто истекал горячечным жаром, хватался за него беспорядочно и так то ли стонал, то ли всхлипывал, что Дрю не выдержал и, подхватив его под задницу, понес в спальню. Джонни ненадолго затих, обхватив его руками и ногами, прижимаясь всем телом, и потом, когда Дрю положил его на кровать, тоже лежал молча, только так же крупно вздрагивая и глядя огромными, обведенными темным глазами, как Дрю поспешно раздевается, разбрасывая одежду по полу. А потом Дрю выключил верхний свет, и дальше все было под матовое сияние ночника, все так же без единого слова. Джонни только сорвано дышал, подставляясь под ласки, тянулся, вскидываясь, за поцелуями, и тихо стонал, ненадолго прикрывая глаза, когда становилось совсем невмоготу. Но когда Дрю попытался наконец развести ему ноги, Джонни резко напрягся и сжался, и поднял голову, глядя на Дрю с непонятным выражением.
- Не надо, - попросил он, облизывая губы, и Дрю даже показалось, что он покраснел еще больше. - Я не готов.
Дрю медленно кивнул и потянул его за руку на себя, укладываясь навзничь, обнимая его, проводя по напряженной спине раскрытыми ладонями.
- Я готов, - сказал он тихо, и Джонни несколько раз быстро кивнул, судорожно облизываясь, приглаживая ему волосы, заглядывая в лицо с такой жаждой и благодарностью, что Дрю даже перестал бояться, совсем. Они снова целовались, и Дрю уплывал от того, каким нежным сразу стал Джонни, как бережно его гладил и растягивал, как целовал в шею, прижимался щекой к груди, закрывая глаза и тихо вздыхая. Потом все равно было больно, и Дрю запрокидывал голову, смаргивая набегавшие слезы, но Джонни так мягко и утешающе целовал в скулы, так старался сделать ему хорошо, что в конце концов Дрю совершенно отключился, подчиняясь общему ритму и прокатывающим по всему телу теплым волнам. Только под самый конец Джонни не выдержал и стал двигаться резче и сильней, и Дрю, вынырнув из своего блаженного забытия, крепко обнял его руками и ногами, удерживая ладонью под мокрый от пота затылок. Джонни смотрел ему в глаза, упираясь головой в ладонь, напрягая шею, вбиваясь жестко и почти грубо, но Дрю держал его и не отводил взгляда до тех пор, пока Джонни не сдался и не упал на него, задушено всхлипывая и дрожа. И Дрю его обнял, прижимая к себе крепче, бессмысленно улыбаясь, гладя по мокрым спутанным волосам. А потом и Джонни, отдышавшись, поднял голову, посмотрел на него мерцающим, дрожащим взглядом, наверное, хотел что-то сказать, но промолчал, упрямо мотнул головой, сбрасывая руку Дрю, и пополз вниз. И вот тут-то свет для Дрю окончательно померк.
- Ну что ты, - говорил Джонни, лукаво улыбаясь и щурясь, и потираясь щекой о гладкую подушку, как ластящийся кот. - Зачем бы мне было врать? Мне правда было с ним хорошо. Один раз.
- Один раз, - повторил Дрю заторможено. - Один раз? Ну ты и...
- Нет, - сказал Джонни с удовольствием. - Я не такой. Ты же знаешь. Просто это был... очень протяженный один раз.
- Неделя в койке? - саркастически поинтересовался Дрю. Ему было смешно, разговор был смешной и нелепый, и довольный, сытый и лоснящийся Джонни так смешно кокетничал и интересничал - голый, перемазанный спермой, всклокоченный, господи... Дрю казалось, что он бы умер от нежности, если бы этот разговор не снижал как-то накал заливающих по макушку эмоций.
Джонни потешно наморщил нос и покачал головой.
- Нет, он ухаживал... За мной сто лет никто так не ухаживал. Это вот ты - пришел, затискал, завалил...
- Кто кого еще завалил, - пробормотал себе под нос Дрю, улыбаясь.
- А он мне дарил цветы, приглашал на свидания... Мы целовались в кинотеатре. Один раз. И еще один раз на пляже.
- Офигеть, какая романтика, - фыркнул Дрю. На удивление он не чувствовал ни капли ревности к этому незадачливому пареньку, который, как выяснилось, несколько месяцев убил на то, чтобы соблазнить Джонни, а потом получить от ворот поворот. - Что же ты его отшил в результате, такого трепетного?
Джонни задумчиво поводил пальцем ему по плечу и как-то невесело усмехнулся.
- Потому что не любил?.. Я не могу так. У меня не получается. Ну, то есть, один раз получилось, а потом... Наверное, такие отношения - это не для меня.
- А какие для тебя? - спросил Дрю, перехватывая его ладонь и целуя пальцы, глядя в прозрачные, налитые темной яркой зеленью глаза. Джонии слабо улыбнулся, прижал ладонь к его щеке и неожиданно пожаловался.
- А ты мне даже в любви не признался. Пришел и все. Пять лет тебя не было, а теперь пришел и...
- Я тебя люблю, - быстро сказал Дрю, придвигаясь ближе, притягивая его к себе за талию, подминая под себя и склоняясь над ним на локтях. - Люблю. Всегда любил.
- А Эбботт? - совершенно раскисшим голосом спросил Джонни, часто моргая.
- А Рэдфорд? - в свою очередь спросил Дрю, и Джонни совершенно не романтично шмыгнул носом и кивнул.
- Ладно, - проворчал он сварливо, и, судя по тому, как дрожал его голос, Дрю знал, что еще немного, и Джонни разревется от переизбытка впечатлений. - Умыл. Но я все равно не забывал о тебе никогда.
- Я тоже, - прошептал Дрю и наклонился ниже, чтобы его поцеловать. И вот тогда Джонни и расплакался, он ревел сладко, самозабвенно, целуясь и обнимаясь, гладя Дрю по волосам и что-то бормоча, и Дрю чувствовал, что наконец он все сделал правильно.
- И что дальше? - скептически спросила его Сара по телефону. Дрю пожал плечами и улыбнулся.
- Не знаю. Понятия не имею. Но я сделал все, что мог.
Она только вздохнула, но Дрю знал, каких усилий ей стоит смолчать. Она его любила и очень переживала за него. Дрю и сам переживал, прекрасно понимая, насколько шатко только что обретенное равновесие. Но в данный конкретный момент он был счастлив, и ни секунды этого счастья не променял бы на какие другие гарантированные радости.
конец?