- Сегодня море недоброе, - сказала она, выходя из серой мзбалмученной прибоем воды. На горизонте вода и небо слились в свинцовую стенку. Наверное, дождь. Ветер срывает соль из бумажных пакетиков среди скорлупы и баллонов с пивом. Солнце в раздражении примеряет быстрые облачка и отбрасывает подальше без удовлетворения. Чайки висят, раскачиваясь на одном месте. Но мы купаемся. Народ, приехавший отовсюду, входит в кипящую воду. Дети верещат и, приседая, скрываются в квохчущей пене. Мамаши ругаются. А загорелые мужики сушатся на ветру, раскуривая сигареты без фильтра. Между сморщенными биваками из покрывал снуют торговки в домашних халатиках с корзинками кукурузы, рыбы, винца.
- Чур-чхела, - растягивает слово тонкий почти шоколадный подросток, - чур-чхэла...
Русский дикарский пляж всегда напоминает какой-то цирковой аттракцион. Все как будто исполняют маленькие, прописанные местного значения автором рольки. Вот проводят верблюда, на котором накинут истертый стенной ковер. Пожалуйста, фотографируйтесь. А в метрах ста от него новинка сезона - негр в игрушечных перьях и кольцах, сделанных из тех же пивных баллонов. Он пользуется спросом. Даже старые тетки, чьи-то тещи, свекрови, прибывшие сюда вместе с внуками и взрослыми детьми, смеясь, фотографируются. Они закрывают беззубые рты жилистыми руками. Детки в обвисших заляпанных мелкой ракушкой трусиках выплясывают вокруг и трогают черное негритянское тело. Кто-то рядом встает на голову. А мужик справа от нас не может даже стоять на ногах - вино сильно отдает именно в ноги. Порыв ветра уносит зонтик с расцветкой детского мячика. А на зубах скрипят песчинки ракушки.
- Что за характер у этого моря, - продолжает моя случайная собеседница.
Она уже несколько раз принималась читать. Но ее номер, быть может, совсем в другом. Хотя разговорный жанр нам тоже не удается. Мы пытаемся говорить на разные темы, но пустота кроется в наших открытиях. Я помогаю ей закурить, аккуратно сметаю с покрывала ракушки. Она расправляет кончики покрывала, которые ветер складывает конвертиком. Мы пара из номера не для всех? Но кто-то наблюдает и наши движения. И расшифровывает смазанные шумом прибоя фразы.
Море действительно интересное. Совсем неглубокое, оно нет-нет, да взбунтуется то сильным прибоем, ставящем вертикально рыбацкие лодки, то наводнением, в котором, как черепахи, остаются приморские домики с пятнистыми ороговевшими крышами. А мне оно снится. То есть приходит во сны. И снится холодным и зимним. С ветром и пустой полосой прибоя, в котором катается пустая пластмассовая тарелочка.
- А ты был здесь зимой?
- В том-то и дело, что нет.
- Откуда же ты знаешь, что тебе снится зимнее море.?
- Я ощущаю холод и вижу прозрачный лед, который к полудню растает.
- Всегда один сон?
- Нет, очень редко. Но именно зимнее море.
Мы уходим в пену. Она бросается первой, а я смотрю ей вслед, улыбаясь. Потом ухожу под воду за ней. Можно не плыть. Просто качаться на волнах, гладя на вздымающиеся к небу ноги. Но в шуршащей воде сегодня нет жизни. Слишком подвижна ее материя, чтобы кого-нибудь обласкать. Она закипает, ворчит и выплевывает в негодовании грубые волны и нас.
Компания рядом включает бумбокс и мелодия ритма выламывает панораму звуков из картины аттракциона.